И мариец ответил Варнаве на то:

– Здесь до Шанзы есть два гиблых места реки,

Где бояться и в лодках ходить, и пешком.

Дальше Шанзы-то я не бывал, не скажу…

А уж в этих местах много было смертей.

Сами видели, нас чуть река не взяла,

Не погибли едва. Только чудо спасло…

Это днём! А уж ночью и вовсе тут – страх!

Пысте-Хлынов – то старое место реки,

Где нечистые духи шалят над людьми.

Есть и новое. Там, против Шинчи оно,

Где в Ветлугу вливается Нюрюг-река.

Против Нюрюг-реки есть на том берегу

Город Шинча, с реки не увидишь его.

В этом городе чудо-змеюка живёт.

Сумасшедшая тварь. Наподобие той,

Что когда-то давно, при Батые ещё,

В Ченебечихе, вниз по Ветлуге, жила.

– В Ченебечихе? Я что-то слышал о том.

Возле Юра, как будто… – Тут Фёдор сказал.

– Так и есть, возле Юра. Легенда гласит:

Возле Какши-реки хан Батый проходил,

И оставил в деревне свой пост. Там стоял

Его славный мурза, молодой Ченебек.

Был богат Ченебек, сильно женщин любил.

Много русских невольниц с собой он привёл;

И немало набрал он мариек себе

Из окрестных селений. Потом на одной

Он женился, на русской. А родом она

Уж откуда была и не знает никто.

Кто расскажет, что будто она из Москвы;

Кто расскажет, что будто из-под Костромы;

Кто про Новгород вспомнит... а там разберись.

Но затмила всех женщин она красотой.

По-татарски и свадьбу сыграли они.

Но невеста жестока была и горда,

И ревнива, и с чёрствой змеиной душой.

А как стала женой Ченебека, тогда

Стала женщин марийских она истязать.

Не щадила и русских. А вскоре и сам

Молодой Ченебек стал бояться её.

Власть такую над всеми она обрела,

Что никто ей перечить и словом не мог.

Ченебечихой люди прозвали её.

Слух о ней разлетелся по всем деревням.

Встреча с нею грозила несчастьем; любой

Кто ни встретиться с ней, не минует беды.

Но особенно женщин терпеть не могла,

Всё боялась, что вырастет вдруг среди них,

Та, что будет коварней её и хитрей,

И её красоту превзойдёт красотой.

Даже девочек малых варила в котле.

Оставляла лишь тех, кто уродлив лицом.

Быстро стали деревни пустеть в том краю.

Там селиться бояться и ныне ещё.

Только змеи там стали селиться везде,

Ченебечиху очень любили они.

Запретила она трогать змей, а уж кто

Где змеюку убьёт, тому явная смерть.

Расплодились там змеи, селились везде;

Даже в бане её, во дворе и в дому,

Даже в горницу к ней приползали они.

Их шипение стала она понимать

И шипела сама подколодной змеёй.

Как с друзьями, со змеями часто она

И беседы вела, и гуляла в лесу.

К Ченебечихе змеи в то время сползлись

Отовсюду; лишь змеи кишели кругом;

Даже в Какше-реке поселились они;

Рыб не стало в реке, съели змеи всех рыб.

И сейчас, говорят, в том краю много змей.

А тогда сам царь-змей к ней приполз и сказал:

«Будь царицей моей!», согласилась она.

И кормила царь-змея живыми детьми,

И смотрела, как ест её новый супруг.

Ченебек поздно вечером в спальню пришёл,

И увидел: на ложе царь-змея с женой,

Жарким пылом любовным горели они.

Не успел Ченебек свою саблю достать,

Как ужалил его в сердце самое змей.

Но не умер сейчас же мурза Ченебек,

Лишь на месте застыл навсегда, чтоб смотреть,

Как с красавицей нежной, с женою его,

Спит на ложе супружеском мудрый царь-змей.

Ченебечиха стала хозяйкой всего:

И казны Ченебека, и войска его.

Но недолго она прожила с той поры.

Возмутился народ, да и войско мурзы

Не хотело под бабским началом служить.

Только войско мурзы возвратилось в Орду,

Возмутился народ, гадких змей перебил,

Да в болото загнал, где они и живут.

Ченебечиху сильно плетьми посекли,

Так, что дух у неё из души улетел.

Да в болоте змеином и тело её

Утопили, чтоб честной земле не предать.

А деревню ту после того много лет

Стороной обходили. Прозвали её

Ченебечихой. Долго стояла она

Без людей, пока память о тех временах

Не сравнялась с легендой. Потом уж и там

Поселился народ. Говорят, там теперь

Бабы очень послушны, бояться они,

Что сварливость с гордыней позволят назвать

Ченебечихой их, и тогда им – конец.

Были случаи, баба забудет свой страх,

Да пилить мужика начинает, и он

Говорит ей в глаза: «Ченебечиха ты!».

Той же ночью из дома исчезнет она.

Утром тело в змеином болоте найдут.

То её Ченебечиха ночью взяла

Да к себе притащила, и жизнь забрала… –

Тут мариец умолк. Но недолго молчал.

Покачал головой, посмотрел на волну,

И продолжил рассказывать сказки свои:

– А с недавнего времени… год или два…

Над песчаным утёсом у Нюрюг-реки

Стали троицу видеть. Выходят в ночи

Двое дюжих парней и девица одна.

Вроде русские. Выйдут втроём и молчат.

Говорят, что и днём выходили они.

Если путник-то добрый, тогда ничего;

Если злой – ни за что не пропустят его.