Есть писатели-прозаики, чья проза насквозь пропитана поэзией. К таким писателям я в полной мере отношу Генри Миллера. Его творчество в одно время весьма увлекало меня. Увлекало настолько, что я не мог читать ничего больше, кроме книг Генри Миллера. Он и сегодня остаётся одним из любимых моих писателей.

И дело тут вовсе не в эротике. Многих смущает сексуальная составляющая его творчества. Многие видят только её, не замечая той великой поэтической среды, в которой просто купается вся проза Миллера.

Миллер поэтичен во всём. Его «Тропик Рака» похож на симфонию Парижа того времени. Его «Тропик Козерога» по сути и есть симфония в прозе. Когда я его читал, я просто слышал музыку слов, в моей голове звучал целый симфонический оркестр.

А исследование Миллером творчества Артюра Рембо столь же поэтично, столь же музыкально, как и стихи самого поэта. Недаром Миллер признавался, что начинал в литературе как поэт, продавая свои стихи в прозе. Но он так и остался поэтом. Вся его проза – это поэзия слов.

Я специально взял несколько отрывков из его книг и дал им названия, чтобы получились отдельные стихотворения в прозе. И это лишь крупицы из тех огромных симфоний прозаической музыки, которыми полны романы и публицистика Генри Миллера. Вот послушайте.

 

О любимой

 

«Любовь, любви, любовью, о любви!

Любить! Предаться ей полностью,

падать ниц перед этим святым образом,

умирать тысячью воображаемых смертей,

стереть бесследно все черты своего существа

и обрести целый мир в живом облике другого».

«Любовь, любви, любовью, о любви!

Любить!..»

 

(Генри Миллер, «Сексус»)

 

Разве это не поэзия? Разве эти строки не хочется повторять вновь и вновь, заучивая их наизусть? Это не голимая порнография, с которой чопорные критики готовы сравнивать любой намёк на натуральность. Это музыка любви. Это сама любовь.

Есть у Миллера и колыбельная смерти. Колыбельная не менее музыкальная и трогательная, чем детская колыбельная песня матери возле люльки ребёнка.

 

На смерть отца

 

«… Засыпая – утопаешь,

утопая – засыпаешь,

утопая – утопай,

засыпая – засыпай,

сон, топь усыпи,

топь, сон утопи,

преисподняя без дна, -

не воспрянешь ото сна,

бездонного, сонного, сладкого сна –

сладко-бездонного,

самого сонного,

сонно-сонливого,

сонно-бездонного бездны сна.

Он спал. Он спит. Он будет спать.

Спать. Спать. Спи, отец, спи,

Ибо мы, бодрствующие,

Варимся в кипящем котле кошмаров…»

 

(Генри Миллер, «Тропик Козерога»)

​

Здесь и философия, и юмор, и проза жизни, и безграничная любовь, и всеобъемлющая поэзия слова. Здесь в каждом слоге звучит музыка. И она трогает сердце, она тревожит. Она заставляет повторять свой мотив вновь и вновь. Ведь это самая высокая поэзия, встроенная в прозаический текст.

Можно привести и ещё одно «стихотворение», ещё один отрывок из его прозы, который столь же философский, сколь и торжественный. Это ода человеческому существу, торжественная песнь Герой Миллера кидает вызов всему, что есть вокруг. Он выше звёзд, он счастливей самого бога. И ему веришь.

 

Самая чудесная возможность

 

Если бы мне выпал шанс стать Богом,

я бы наотрез отказался.

Если бы мне выпал шанс стать звездой,

я бы тоже отказался.

Самая чудесная возможность

из тех, что предлагает нам жизнь, - 

это быть человеком.

Это обнимает все мироздание.

Это включает и познание смерти,

чего не удостоился и сам Господь Бог».

 

(Генри Миллер, «Тропик Козерога»)

 

Миллер безусловно поэт. В его прозе упрятаны сотни, тысячи подобных поэтических шедевров. Они музыкальны, они забирают ваше внимание целиком. Они заставляют думать не об эротике, щедро разбросанной Миллером для наивного читателя, а о глубине жизни, о её ценности, о её волшебном даре для каждого из нас.

Музыка прозы Миллера в очередной раз подтвердила моё убеждение в том, что поэзия есть во всём, если умеешь её видеть, понимать, слышать. Поэзия прозы Генри Миллера созвучна с моей душой. Возможно, поэтому я её и услышал.

Дело тут, скорее всего, в стиле писателя. Ведь у каждого большого писателя есть свой стиль. И как музыка: кому-то нравится одна, кому-то другая, так и стиль письма: кому-то ближе и понятнее один, а кому-то другой. Возможно, мне просто нравится стиль Миллера, само его письмо; нравится настолько, что я слышу музыку этого стиля. Было время, когда я был увлечён Хемингуэем и прочитал всю его прозу и публицистику. Он тоже один из моих любимых писателей. Но музыки его прозы я не слышал. Хотя, конечно, и в ней есть своя поэзия.