Любопытен перевод стихов 312-315 двенадцатой песни «Одиссеи». В оригинале мы видим, что все эти стихи относятся к одному предложению, следовательно, они связаны по смыслу:

 

(Одиссея. 12:312-315)

ἠ̃μος δὲ τρίχα νυκτὸς ἔην, μετὰ δ' ἄστρα βεβήκει, 

ὠ̃ρσεν ἔπι ζαὴν ἄνεμον νεφεληγερέτα Ζεὺς 

λαίλαπι θεσπεσίη̨, σὺν δὲ νεφέεσσι κάλυψε 

315   γαι̃αν ὁμου̃ καὶ πόντον: ὀρώρει δ' οὐρανόθεν νύξ. 

 

Почему это важно, увидим ниже, а здесь просто заметим, что из переводов Жуковского, Вересаева и Шуйского, только один Жуковский сохранил в своём переводе эту пунктуационную связку:

 

Жуковский:

Треть совершилася ночи, и темного неба на онпол

Звезды склонилися - вдруг громовержец Кронион Борея,

Страшно ревущего, выслал на нас, облака обложили

[315]   Море и землю, и темная с грозного неба сошла ночь.

 

Вересаев разделяет этот текст на три предложения:

 

Вересаев:

Ночи была уж последняя треть, и созвездья склонились.

Тучи сбирающий Зевс неожиданно ветер свирепый

С вихрем неслыханным поднял и скрыл под густейшим туманом

315    Сушу и море. И ночь ниспустилася с неба на землю.

 

А Шуйский – на два:

 

Шуйский:

Ночи последняя треть наступила, и звезды померкли. [18] – (комментарий Шуйского № 18).

Тучегонитель Зевс приготовил свирепые ветры

С бурей божественной страшной, всю землю покрыл он и море

315.   Тучею; тьма тогда поднялась до самого неба.

 

Здесь отметим, что это разделение в значительной мере искажает смысл повествования и запутывает самих же переводчиков, так как теряется и причинно-следственная связь текста. Тут справедливости ради отметим, что и у Жуковского эта причинно-следственная связь не очень-то прослеживается даже в одном предложении, но Жуковского извиняет то, что переводил он не с оригинала, и все его ошибки можно отнести на неточность немецкого подстрочника.

Именно из-за неточности перевода Жуковского возникает комментарий Шуйского № 18 к 312 стиху, где он пишет:

 

«Треть совершилася ночи и темного неба на онпол {устаревшее ‘онпол’ – ‘противоположный берег’}

Звезды   склонилися ...» {Жуковский}

Вместо того, что есть у Гомера: «третья часть ночи прошла (была), и звезды погасли».

 

Заметим, что это замечание Шуйского вполне справедливо. Но удивляет тот факт, что сам он не переводит так, как указывает в комментарии:

1. в комментарии пишет: «третья часть ночи прошла», а в переводе пишет: «ночи последняя треть наступила»;

2. в комментарии пишет: «звёзды погасли», а переводит пишет, что они «померкли».

И в этом одна из его ошибок. Вторая ошибка в том, что он обособил эту информацию в отдельное предложение. Возможно, он сделал это обособление вслед за Вересаевым.

Давайте рассмотрим, почему нам важно переводить этот текст именно одним предложением, как в оригинале. Далее фамилии переводчиков для удобства я кое-где буду сокращать до одной первой буквы.

Итак, что мы видим из трёх приведённых выше переводов? А видим мы следующую ситуацию:

Сначала звёзды «склонились» (Ж. и В.), или «померкли» (Ш.). Потом «вдруг» (Ж.) «неожиданно» (В.) Зевс «выслал» (Ж.), или «поднял» (В.), или «приготовил» (Ш.) «ревущие», «свирепые» ветры, которые скрыли море и землю. И на землю «сошла» (Ж,), или «ниспустилась» (В.) ночь. А у Шуйского не спустилась, а «поднялась», и не ночь, а тьма.

То есть, у нас происходит три как бы независящих друг от друга действия: сначала «склонились» или «померкли» звёзды, потом поднимается буря и тучи закрывают небо, потом приходит ночь (тьма).

С третьим событием – приходом тёмной ночи – всё более или менее ясно: она появляется оттого, что Зевс всё небо (море и землю) закрыл тучами. Вследствии чего возникает тьма (ночь).

Правда у Жуковского и Вересаева ночь спускается с неба, как и следует из стиха 315 – «οὐρανόθεν», а у Шуйского она почему-то поднимается с земли до неба. Но оставим эту очередную оплошность Шуйского здесь без комментариев и перейдём к первому событию, к звёздам. Почему Шуйский переводит, что звёзды «меркнут», хотя сам же в своём комментарии указал, что в оригинале они «гаснут», исчезают?

Из трёх приведённых переводов совершенно не ясно, что происходит со звёздами и как они связаны с дальнейшей картиной.

У Жуковского звёзды как бы указывают временной промежуток: сначала они склонились, когда треть ночи «совершилася», потом Зевс полылает ветер. Но заметим, что Жуковский указывает на первую треть ночи, а не на последнюю: «треть совершилася ночи», то есть, одна только треть, ночь ещё не дошла до середины. А раз так, то звёзды никуда склониться ещё не могли. У Вересаева иная картина, он говорит о последней трети ночи, поэтому и звёзды у него «склоняются» к западу, и они тоже указывают время, когда начались последующие события. Значит тут мы представляем уже время, близкое к рассвету, как и у Шуйского. Ведь Шуйский тоже указывает на последнюю треть ночи, но звёзды у него меркнут, то есть не гаснут совсем, а ещё видны.

Но почему же Шуйский переводит, что звёзды меркнут, хотя сам же в комментарии указывал, что в оригинале звёзды именно гаснут. В чём же тут причина?

А причина в том, что ночь ещё не прошла и звёзды никак не могли погаснуть до рассвета. Напомним, что дело происходит на небольшом острове, затерянном в открытом море, в ясную ночь (ведь Зевс ещё не нагнал тучь). В этих условиях звёзды на небе видны до самого рассвета. Поэтому Шуйский и не мог написать, что звёзды погасли, они у него всего лишь меркнут.

Но ведь Гомер ясно указывает на то, что звёзды именно погасли, исчезли, скрылись – «ἄστρα βεβήκει». Почему? Переводчики не акцентируют на этом внимание. А зря. И вот Вересаев и Шуйский ставят в этом месте точку, завершая смысл предложения.

Странно тут ещё и разногласие переводчиков по поводу трети ночи. У Жуковского это первая треть, а у Вересаева с Шуйским – последняя. Возможно, Вересаев указал последнюю треть на том основании, что в первой трети звёзды никак не могли «склоняться» к западу. Но ведь они и не склонялись, как мы выяснили, а гасли. То есть Вересаев просто позаимствовал у Жуковского слово «склонялись» (ведь этого слолва нет в оригинале), а потом, исходя из смысла этого слова, написал, что треть ночи была последней, а не первой.

Ну а Шуйский выбрал последнюю треть, видимо, потому, что было бы и вовсе странно, если бы звёзды «меркли» в начале ночи. Поэтому тут он согласился с Вересаевым, что была последняя треть ночи.

Но давайте внимательнее ещё раз рассмотрим 312-й стих, чтобы выяснить, кто из переводчиков более прав, и что же на самом деле хотел сказать Гомер:

 

ἠ̃μος δὲ τρίχα νυκτὸς ἔην, μετὰ δ' ἄστρα βεβήκει, 

 

Из древнегреческого текста мы видим, что указывается именно первая треть ночи! Ведь первая часть стиха: «ἠ̃μος δὲ τρίχα νυκτὸς ἔην» переводится как: «в то время, когда треть ночи миновала». Треть ночи, а не две или три трети, не последняя треть. То есть, получается, что была первая треть ночи! То есть Жуковский тут перевёл правильно, указывая первую треть ночи, а не последнюю. Но звёзды никак не могли в это время «склоняться» к западу, как у Жуковского и Вересаева. Не могли они и «меркнуть», как у Шуйского.

А что же с ними было? А они просто погасли! Потому что вторая часть стиха: «μετὰ δ' ἄστρα βεβήκει» переводится как: «потом звёзды погасли», то есть исчезли, пропали, а вовсе не померкли. Ведь померкнувшие звёзды ещё видны. И Шуйский совершенно верно перевёл это в своём комментарии часть, касаемую звёзд: «третья часть ночи прошла, и звезды погасли», только это была первая, а не «третья часть» ночи, поэтому надо было переводить не «третья часть», а «треть».

Но если прошла только одна треть ночи, то почему же погасли звёзды?

А вот здесь переводчикам как раз и нужно было обратить внимание на пунктуацию, потому что в оригинале после 312 стиха стоит запятая, а не точка, и дальше как раз и идёт объяснение того, почему погасли звёзды после первой трети ясной звёздной ночи. И менно поэтому у Гомера весь этот текст заключён в одно предложение.

Гомер нам показывает следующую картину. Когда прошла только треть ночи, звёзды погасли потому, что Зевс нагнал ветры и бурю с ливнем, закрыв тёмными тучами всё небо; звёзд стало совершенно не видно, и именно поэтому с неба опустилась (а не поднялась, как у Шуйского) совершенно тёмная мрачная ночь, вместо той прекрасной тихой звёздной ночи, которая была до этого.

Вот такую картину показывает Гомер в одном этом предложении из четырёх стихов. Поэтому в конце 312-го стиха оригинала стоит не точка, а запятая, указывающая на то, что мысль ещё не закончена, а в 315-м стихе стоит двоеточие, указывающее на причину и следствие.

Конечно, нужно понимать, что все знаки препинания появились гораздо позднее, а не в рукописях и схолиях, тем не менее, думается, что в данном случае древнегреческого текста пунктуация верная и весьма значимая.

Теперь нам ясно, что звёзды именно погасли, и ясно, что погасли они в первой трети ночи, и ясно, какое событие послужило причиной этому. Поэтому я перевёл данное место следующим образом:

 

Ночи одна только треть миновала, и звёзды погасли,

Так как пригнал грозный Зевс ветры бурные, туч собиратель,

Страшную бурю с грозой он поднял, чёрной тучей огромной

[315]   Море и землю укрыл: с неба мрачная ночь опустилась.