(Одиссея, 13:419)

πόντον ἐπ' ἀτρύγετον, βίοτον δέ οἱ ἄλλοι ἔδωσι" 

 

Ж:

На море бурном, во власти грабителей дом свой оставив".

 

В:

По беспокойному морю, добро ж его ели другие?"

 

Ш:

В море бесплодном, когда разоряют его достоянье?"

 

В переводах этого стиха хотелось бы отметить два пункта. Во-первых, эпитет к морю все перевели по-своему. И хотя слово «ἀτρύγετον» правильней перевести как «бесплодное», «пустынное» море, поэтому, казалось бы, Шуйский перевёл более точно. Однако по смыслу у него как раз менее точный эпитет, так как в предыдущем стихе речь идёт о том, что Телемах может пережить много бед на море. В связи с этим более логично назвать море «бурным» (Жуковский), «беспокойным» (Вересаев), или уж «пустынным», если быть ближе к оригиналу. А слово «бесплодный» по отношению к бедам смысловой привязки не имеет. К тому же море не такое уж и бесплодное, если иметь ввиду его обитателей.

Во-вторых, мы видим, что конец стиха тоже все перевели по-разному. И тут, как ни странно, Шуйский, всегда упрекающий Жуковского за неточность, переводит схожим с ним образом, хотя в оригинале сказано именно так, как перевёл Вересаев. «βίοτον δέ οἱ ἄλλοι ἔδωσι» переводится как «добро (имущество) его пожирают (поедают) другие». Тем не менее, по-русски эта дословная фраза звучит несколько коряво, хотя и весьма образно. Здесь, на мой взгляд (хотя вкусы у всех разные), более правильно в смысловом и поэтическом плане перевёл все-таки Жуковский, пусть даже и не дословно точно, зато точно по смыслу.