Писатель Александр САЛЬНИКОВ
Сайт "Лира"
Разговоры с богами
*
Молчание
Третий день шумят дожди…
В дверь звонок. Открыл, – Иисус!
Я кивнул, мол, – заходи.
Он зашёл, крутя свой ус…
Жестом в кухню пригласил,
Жестом указал на стул.
Сел он, будто бы без сил,
И задумчив, и сутул.
Водки я налил ему,
А потом налил себе…
Знаю, – всё не по уму
В нашей горестной судьбе.
Выпили. Он закусил.
Кот в углу свой хвост лизал…
Ничего я не спросил.
Ничего он не сказал.
Да и что я мог спросить?
Да и что он мог сказать?
Молча он ушёл служить…
Молча я улёгся спать.
*
Люблю Христа, распятого толпой.
Не потому, что звался сыном бога,
Не потому, что звал он за собой
И словом врачевал людей убогих;
Не потому, что чудеса творил,
Ходил по водной глади, как по полю;
Не потому, что неучей учил,
Жить праведно и чтить закон и волю.
Не потому. Люблю за то его,
Что он один, оставленный друзьями,
Не обвинил в предательстве того,
По чьей вине он был прибит гвоздями.
Люблю за то, что до него никто
Так не учил людей любить друг друга.
Любить! Прощать! Не глядя ни на что…
Для многих то – бесплодная потуга.
*
Есть у Христа один большой изъян:
Он богом был. К богам – иная мерка.
Будь он философ, пьяница, смутьян…
Другая бы тогда была поверка.
Но бог!.. С богов всегда особый спрос.
Ведь в мире то же ханжество повсюду,
Невежества душевный перекос;
Кто предаётся воровству, кто – блуду…
Что изменилось?.. Будут мне в ответ
Твердить слова, затёртые веками,
Про веру, покаянье, божий свет,
Про рай и ад с шипящими углями.
Но истина не прячется в тени!
Она кричит на улицах разбитых,
Бредёт голодным нищим на огни,
И воровством звенит в мошнах набитых;
Ребёнком малым плачет у дверей,
Невежеством плодит вокруг несчастья;
И молит: образуй их, обогрей,
Свободу дай, дай волю им, дай счастья!
Мне будут говорить, что бог – любовь…
Да, да! Пусть так! Но всё же, всё же, всё же…
Мне истина земная греет кровь!
Христос мне друг, но истина дороже.
*
Будда
(триптих)
1.
Много странников и нищих,
Бросив скарб свой и жилище,
К Будде держат долгий путь,
Чтоб к стопам его прильнуть.
В этой жизни горькой, зыбкой,
Среди лжи коварной, гибкой,
Каждый – смысл в судьбе искал,
И о счастье вопрошал.
Будда лишь полуулыбкой
На вопросы отвечал.
2.
О, великий мудрый Будда,
Что постиг ты в мире том,
Где когда-нибудь пребудем
Целым миром? Что потом?
Разве так уж это важно:
Не желать и не иметь?
Разве будет тот отважным,
Кто при жизни славит смерть?
Разве избежишь страданья,
В глупой гонке – «не желать!»
Разве лучшее желанье –
Все желанья убивать?
Кто бежит от всех страданий,
Тот труслив; он словно пух!
Пребывание в нирване
Чем возвысит сердца дух?
Как познаешь в жизни зыбкой,
В чём начало всех начал?..
Будда лишь полуулыбкой
Мне на это отвечал.
3.
Ах, спокойный вечный Будда!
Камнетёсный истукан.
Без желаний что же будет?
И каким ты счастьем пьян?
Не затронет душу скрипка
Без желаний, – в сердце спазм.
Мудрость это? Нет. Ошибка!
Преждевременный маразм…
А твоя полуулыбка
Так похожа на сарказм.
*
Милый друг, ты верь хоть в Будду,
Хоть в Аллаха, хоть в Христа,
Спорить я с тобой не буду,
Потому что жизнь проста.
Если ты засеял поле,
Так борись за урожай!
Если ты стоишь за волю,
Так чужую – уважай!
Боги – наших бед сатира!
Тут, что хочешь, говори.
Только ты себе кумира,
Милый друг, не сотвори.
*
В который раз на крест ведут Христа,
Чтоб после смело на него молиться.
В толпе смеются исцеленных лица.
Ах, боже мой! Святая простота!
Пустой живот, в карманах ни шиша.
Но вера в искупление не тает.
Он взор упрека к небу посылает
И умирает гордо, не спеша.
Пройдут века. За призрачной Голгофой
Зашепчут вновь наивные уста,
Уверенно и не страшась креста,
О рае и о светлой жизни новой.
А вслед за тем придет иудин жест,
Извилиста, скользка его тропа.
И вот опять безумствует толпа -
Иной Христос готовится на крест.
И тянутся до Воскресенья дни.
И согрешивший отпущенья просит,
Предательство и трусость он поносит...
Не дай, Господь! Спаси и сохрани.
*
О, боги, боги! С вами мир пребудет!
Не верю вам! В том нет моей вины.
Вас чуть задень, – и тут же вы, как люди,
Глупы и злы, капризны и жадны!
*
Кто верит в бога, – просто глуп.
Но, кто не верит, – тот печален.
Не слышен голос горних труб.
И Слова не было в начале.
Христос учил, что нужно жить
В любви, что жить нельзя в обмане…
Стремясь словами ворожить,
Всё извратили христиане.
И до сих пор среди веков
В морях мыслительных течений
Как много от учеников,
И как же мало от учений!
*
На Голгофе
Бледна луна, со страхом из-за тучи
Таращит омертвелые глаза
На землю, где безумствует гроза
В умах глупцов, и корчит их, и мучит.
Они меня распяли. Мне их жаль.
Их ликование подобно вою.
Еще когда Гомер ходил на Трою,
Я видел Крест, Голгофу и Печаль.
Напрасный труд. Меня нельзя убить.
Я был всегда. Да только не для многих.
Я жив всегда для сирых и убогих!
И этого уже не изменить.
Густеет мрак над сонмом дураков,
Тускнеет мир, едва лишь озарённый.
Народ, моею кровью опоённый,
Моих ещё не разумеет слов.
*
Разговор с Богом
Я часто разговариваю с Богом.
Мы спорим с ним о сущности вещей.
Мы говорим о том, о сем, о многом,
Не ворошим лишь прах святых мощей.
Я очень много задаю вопросов:
Зачем, к примеру, Бог создал людей?
И что имел ввиду Иисус-философ,
Когда сказал - любовь всего сильней?
Но спор наш с Богом слишком однобокий:
Вопросов много, да ответов нет.
Вот он стоит, высокий, ясноокий,
И на вопросы не дает ответ.
Я спрашиваю, он не отвечает.
Я спорю с ним, а он всегда молчит.
То хмурится, то головой качает.
То, думая о вечном, в пол глядит.
Я недопониманий не приемлю!
На ком вина?! Кто должен крест нести?!
Ведь даже Бог, когда сошел на землю,
Не смог на ней порядок навести.
Да, у меня вопросов к Богу много,
Я часто разговариваю с ним.
Что ждет меня у вечного порога?
И в вечной жизни попаду ль к своим?
И если Дарвин врет, и Галилей, и...
Но ты-то, Боже, дай ответ скорей.
Откуда ж негры, русские, пигмеи,
Когда прапрапрапапа наш – еврей?
Я распалялся в споре безответном
И призывал к ответу вновь и вновь.
Где счастье в этом мире беспросветном?!
И что ж никак не победит любовь?!
Кто виноват, что всем одна дорога:
Смерть всех равняет? На кого пенять?
Уж если я предстану перед Богом,
Так не оправдываться стану - обвинять!
Я, видно, вывел Бога из терпенья.
Он мне сказал: "Имеем - не храним!
Вся ваша жизнь - мученья и забвенья.
Но вы смешны с несчастием своим!
Я дал вам радость! В чем же ваше бремя?
Печаль и грусть мы сами же творим!..
Вот будет судный день, настанет время,
Придешь ко мне, тогда поговорим!"
*
Боги завидуют нам,
Потому что любви не имеют!
Я бы поверил богам,
Если б видел любовь у богов.
Я бы поверил богам,
Только сердцу я лгать не умею.
Боги завидуют нам,
Потому что мы знаем любовь!
Боги завидуют нам,
Потому что не знают о смерти!
Я бы поверил богам,
Если б жили не вечно они.
Я бы поверил богам,
Только боги обманут, как черти!
Боги завидуют нам, –
Смерть несёт нам покой на все дни.
Боги завидуют нам,
Потому что без нас они слабы!
Я бы поверил богам,
Если б не было с ними торгов.
Я бы поверил богам,
Если б боги не врали, как бабы.
Боги завидуют нам.
Это значит – мы лучше богов!
*
Дай, бог, дожить до старости глубокой,
Понянчить внуков, посмотреть рассвет.
Дай, бог, дожить. Как жаль, что бога нет.
*
Ной
Дождь лил и лил. О том, что будет так,
Что всё зальёт, лишь Ной один узнал.
Ковчег сооружал он как мастак,
Но о потопе людям не сказал.
Не ведали они, что всё зальёт,
И веселились в праздности своей,
Всё думали, что скоро дождь пройдёт…
Но дождь всё шёл, настойчивей, сильней.
Когда ковчег совсем уж был готов,
Поток воды стал заливать дома.
Ной отбирал по паре из скотов,
И взял семью, и разные корма...
Его соседи, видя, что беда
Идёт в дома, толпой пришли к нему:
«Возьми нас, Ной! Отныне навсегда
Тебе рабами станем!» «Не возьму! –
Отрезал Ной. – В вас праведности нет».
Они клялись исправиться, клялись
Заветы чтить до окончанья лет.
И слёзы их рекой в потоп лились.
Его молили: «Пожалей детей…
Нас не жалей, но их спаси одних!»
А он в ответ: «Нет! Я возьму свиней,
И всех скотов возьму по парам их».
Не помогли ни слёзы, ни дары.
Ной плотно у ковчега дверь закрыл.
Потоп уж заливал вокруг дворы
И все низины под водою скрыл.
А толпы всё теснились у бортов,
В молитвах поднимали ввысь детей…
С ковчега Ной на них, как на скотов,
Смотрел спокойно, сухо, без затей.
Потоп поднял над толпами ковчег,
И тот поплыл. И долго вслед ему
Неслись мольбы с проклятьями навек,
И плачь детей… да ветер бил в корму.
Детей вздымали выше на руках
Родители, топимые водой...
Младенцы долго плавали в волнах.
Никто не спасся. Спасся только Ной.