Все у своих кораблей, и цари, и герои ахеян,

Спали всю ночь напролёт, побеждённые сном благотворным.

Но Агамемнон Атрид, предводитель ахейского войска,

Сладкого сна не вкушал. Волновался он множеством мыслей.

5         Будто бы молний огнём блещет Геры супруг, если вдруг он

Дождь бесконечный несёт, или град вредоносный готовит,

Или метель и снега, убелить чтоб широкие пашни,

Или огромную пасть раскрывает погибельной битвы, —

Так многократно вздыхал глубоко Агамемнон, гнетомый

10       Скорбью сердечной. Как лист всё внутри у него трепетало.

Он то и дело смотрел на простор Илионской равнины

И удивлялся огням, что без счёта горели под Троей,

Звукам свирелей и флейт, неумо́лчному шуму людскому…

Но лишь посмотрит на свой стан ахейский, притихший, недвижный,

15       Волосы рвёт на своей голове, вознося их в молитве

К Зевсу всевышнему. Так тяжко стонет в нём гордое сердце.

 

Вдруг он решенье нашёл, посчитав его лучшим из лучших:

С Нестором мудрым скорей повидаться, с Нелеевым сыном.

Может, сумеют к утру они вместе найти нужный выход,

20       Как им беду отвести от стеснённого войска ахейцев.

Встал Агамемнон, хитон царский спешно на плечи накинул,

К белым ногам привязал он сандалии дивного вида,

Сверху огромного льва окровавленной шкурой покрылся,

Рыжей, от шеи до пят, и косматой. Копьё прихватил он.

 

25       Страхом таким же и царь Менелай волновался, не спал он:

Сон на глаза не сходил. Всё боялся он, как бы ахейцы

Не пострадали, все те, что по водам морским беспредельным

Ради него притекли к Илиону с войной дерзновенной.

Встал он и прежде покрыл леопардовой шкурой пятнистой

30       Плечи широкие; шлем свой на голову ловко надвинул,

Медью блестящий; копьё захватил в многомощную руку.

Так он пошёл разбудить Агамемнона, брата, который

Был их верховным царём и, как бог, почитался народом.

Брат у кормы корабля покрывался доспехом красивым,

35       Там он его и нашёл. Агамемнон был рад видеть брата.

Первым к нему Менелай обратился, воинственный воин:

«Вооружаешься ты, брат почтенный, зачем? Или хочешь

Ты от ахеян послать на разведку кого? Я, признаться,

Очень боюсь, если кто на подобное дело решится,

40       И в одиночку пойдёт за врагом наблюдать тёмной ночью,

Прячась во мраке глухом: человек дерзкосердный он будет».

 

Брату в ответ говорил повелитель мужей Агамемнон:

«Нужен совет нам; и мне, и тебе, Менелай благородный.

Мудрый совет, чтоб помог защитить корабли и ахеян,

45       Наши войска защитить. Изменило нам сердце Кронида!

К Гектору, к жертвам его Зевс склонил свою душу с любовью!

Я никогда не слыхал и не видел, чтоб смертный один лишь

Столько чудес сотворил на войне в день один, сколько сделал

Гектор ахейцам во вред. Почему он так Зевсу любезен?

50       Гектор ведь даже не сын ни богини бессмертной, ни бога!

Но, что он сделал, о том будут помнить ахеяне долго,

И сокрушаться о том: бед таких он наделал ахейцам!

Впрочем, иди, Менелай, позови Девкалида, Аякса;

Прямо спеши к кораблям. А к почтенному сыну Нелея

55       Сам я иду; разбужу, попрошу, не захочет ли старец

Стражи священный отряд посетить, начеку быть велеть им.

Нестору больше всего они будут послушны: начальник

Стражи – его храбрый сын; вместе с ним Девкалида сподвижник,

Вождь Мерио́н. Предпочли им доверить мы стражу ночную».

 

60       К брату опять Менелай обратился, воинственный воин:

«Что же прикажешь ты мне? Что мне делать, скажи, Агамемнон?

Там ли остаться, у них, твоего ожидая прихода,

Или обратно сюда мне спешить, передав им, что нужно?"

 

Вновь Менелаю сказал повелитель мужей Агамемнон:

65       «Там оставайся. А то мы ещё разминёмся друг с другом

В сумраке ночи: дорог в нашем стане широком немало.

Всех, как пойдешь, окликай и приказывай всем, чтоб не спали;

Каждого встречного ты называй по отцу и по роду;

Чествуй приветливо всех, сам ни с кем не держись ты надменно.

70       Ныне с тобой, как и все, мы потрудимся: жребий таков наш!

Видно, с рождения нам Зевс берёг это тяжкое горе!»

 

Брата разумно Атрид наставлял, а затем уж отправил.

Сам, наконец, поспешил он к владыке народов Нелиду.

Старца нашёл он в шатре при его корабле чернобоком.

75       В мягкой постели тот был, рядом с ним – боевые доспехи:

Выпуклый щит расписной, два копья, также шлем светозарный.

Возле и пояс его разноцветный лежал. Этот пояс

Старец всегда одевал, в бой готовясь губительный, чтобы

Войско своё предводить. Не сдавался он старости грустной.

80       Голову с ложа подняв и привстав на локте, старец Нестор

Сыну Атрея сказал громогласно, в мраке не видя:

«Кто ты?! Зачем ты один меж судами по лагерю ходишь

В сумраке ночи, когда остальные покоятся люди?

Ищешь кого из друзей, или, может, сбежавшего мула?

85       Что тебе нужно? Скажи! Молча лучше ко мне и не суйся!»

 

Старцу немедля сказал повелитель мужей Агамемнон:

«Нестор почтеннейший! О, ты великая слава данаев!

Перед тобою Атрид Агамемнон, которого больше

Всех остальных отягчил непрерывной заботой Кронион,

90       Дух мой покуда в груди остаётся и движутся ноги.

Так я скитаюсь в ночи. На глаза мои сон не нисходит

Сладостный. Полон забот о войне я и бедах ахейских!

Я за ахеян боюсь очень сильно, и дух мой не в силах

Твердость свою сохранять. Трепещу я, и сердце готово

95       Вырваться вон из груди. Даже ноги мне еле послушны!

Вижу, что сон и к тебе не идёт. Что ты делать намерен?

Встань, сын Нелея, пойдём, вместе стражу проверим, осмотрим.

Может быть, скучным трудом и дремотой они утомившись,

Спят на постах, позабыв об опасностях и карауле.

100     Ведь неприятель совсем недалёко; и знать мы не можем,

Не замышляет ли он тёмной ночью внезапно ударить».

 

Сыну Атрея в ответ так сказал Нестор, всадник геренский:

«Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Думаю, нынче не все промыслитель небесный исполнит

105     Замыслы Гектора, как ждёт он гордый. Его Зевс расстроит

Горем не меньшим, когда Ахиллес быстроногий, – я верю, –

Храброе сердце своё отвратит от несчастного гнева.

Рад я с тобою пойти. Но давай, и других мы разбудим

Храбрых героев, вождей: Диомеда, царя Одиссея;

110     Также Аякса, что быстр; также мощного сына Филея.

Если б ещё кто-нибудь поспешил пригласить на собранье

Идоменея царя и подобного богу Аякса.

Их корабли на конце стана, очень отсюда не близко.

Но Менелая царя, хоть любезен и друг мне почтенный,

115     Я укорю, пусть тебя и прогневаю, всё же, не скрою!

Он себе спит и тебя одного заставляет трудиться!

Нынче бы должен и он возле храбрых трудиться, со всеми,

Лично воодушевлять всех примером: нужда в том настала!»

 

Нестору вновь отвечал повелитель мужей Агамемнон:

120     «Старец, тебе не сейчас укорять я советую брата.

Часто медлителен он и как будто к трудам неохотен, —

Но не от праздности то низкой, не от незнания дела:

Смотрит всегда на меня, моего начинания ждёт он.

Нынче ж он раньше меня встал, явился ко мне он нежданно.

125     Брата послал я позвать предводителей тех, что назвал ты.

Но поспешим! Их найдём у ворот возле башни, надеюсь.

Там, где и стражи вожди, повелел я всем вместе собраться».

 

Снова Атриду в ответ говорил Нестор, всадник геренский:

«Ну, если так, на него не возропщет никто из данаев:

130     Каждый исполнит всё то, что твой брат Менелай ни прикажет».

 

Так говоря, одевал грудь свою он широким хитоном;

К белым ногам привязал он сандалии дивного вида.

После, пурпурный свой плащ застегнул он двойной и широкий,

И длиннополый; с плаща волны шерсти косматой струились.

135     После, копье захватил, острою медью покрытое сверху.

Так устремился Нелид вдоль судов и стоянок ахейцев.

Он Одиссея сперва́, что советами с Зевсом равнялся,

Криком своим разбудил ото сна, мудрый всадник геренский.

Быстро до слуха дошёл громкий Нестора голос. Поднялся,

140     Вышел из ставки своей Одиссей и спросил подошедших:

«Что меж судами одни вы по лагерю ходите ночью

В сумраке чёрном? Нужда неизбежная гонит какая?»

 

Сыну Лаэрта в ответ говорил Нестор, всадник геренский:

«О, благородный герой Одиссей Лаэртид многоумный!

145     Ты не сердись. Да, нужда к аргивянам жестокая мчится!

С нами иди! И других мы разбудим, с которыми нужно

Нынче же вместе решить: отступать или насмерть сражаться».

 

Так он сказал. Одиссей многоумный в шатре быстро скрылся,

Бросил узорный свой щит он на плечи и следовал с ними.

150     К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащим

Невдалеке от шатра, и с оружием. Спал он с друзьями

Ратными. Были щиты как подушки им. Рядом, как стражи, –

Древками в землю, – стоят копья острые, медь их далёко

Блещет во мраке ночном, словно молния Зевса. Тидид же

155     Спал в середине, постель ему – кожа вола полевого;

Светлый, блестящий ковёр под его головой как подушка.

Нестор почтенный к нему подошёл и ногою тихонько

Спавшего он разбудил, и сказал, укоряя Тидида:

«Встань, Диомед! Почему ты всю ночь спишь беспечно? Забыл ты

160     То, что трояне, заняв возвышенье равнины, грозят нам?

Вон они, у кораблей! Разделяет нас узкое полезделяет нас зко

к подушка!»

 

Так он сказал. И Тидид, сон оставив, вскочил моментально.

Нестору так он сказал, слов крылатых ничуть не жалея:

«Старец заботливый! Ты и на час не находишь покоя!

165     Разве других не нашлось в ополчении, младших данаев,

Кто бы вождей разбудил, и кому б то приличнее было:

В стане вождей всех ходить и будить... Старец, неутомим ты!»

 

Сыну Тидея в ответ говорил Нестор, всадник геренский:

«Да, Диомед, говоришь справедливо ты всё и разумно.

170     Храбрые есть у меня сыновья, и под властью моею

Много народу; и есть кому вас созывать на советы.

Только сегодня нужда к аргивянам жестокая мчится!

И на меча острие нам колеблется общая участь:

Гибель позорная всем, либо чудное жизни спасенье!

175     Но поспеши, призови к нам Филеева сына с Аяксом

Быстрым: уж коль ты меня пожалел, и уж коль ты моложе».

 

Так он сказал. Диомед тут же львиною шкурой покрылся

Рыжей, огромной, до пят доходившей. Копьё захватив, он

Быстро пошёл, разбудил воевод и привел их с собою.

 

180     Вскоре ахеян вожди подошли к караулам ахейским;

Видят: не дремлют они, и бодры предводители стражи;

Зорко ахейцы глядят молодые, с оружием сидя.

Так же, как псы, что овец стерегут у овчарни, и чутко

Зверя почуяв, что с гор, лесом к овцам крадётся голодный,

185     Сильный; поднимут тут псы против зверя тревогу, разбудят

Шумом людей, что овец стерегут: сразу сон пропадает, —

Так пропадал и в глазах усладительный сон у ахеян,

Стан охраняющих: всю эту грозную ночь на равнину

Взор устремляли они, чтоб узнать, не идут ли трояне.

 

190     Нестор тут в радость пришёл, их увидев, подбадривать начал;

Весело он им сказал, устремляя крылатые речи:

«Так! Стерегите свой стан, дети милые! Сон позабудьте,

Стоя на страже! И пусть мы врагам своим в радость не будем!»

 

Это сказав, через ров перешёл он. За Нестором следом

195     Скипетроносцы пошли все, что позваны были к совету.

С ними герой Мерио́н шёл и Нестора сын знаменитый.

Их пригласили цари на совет, словно равных из равных.

Вместе они перешли ров широкий; нашли на равнине

Чистое место, где нет трупов воинов, в сече убитых;

200     Место, откуда назад повернул сокрушительный Гектор,

Гибель данаям неся, пока ночь от него их не скрыла.

Там и воссели цари для совета, и там совещались.

Начал полезную речь говорить Нестор, всадник геренский:

«Нет ли, друзья, среди вас смельчака, кто, на храброе сердце

205     Лишь положившись, сейчас смог пробраться бы к гордым троянам

В мраке ночном, чтобы взять одного из бродящих по краю?

Или же их разговор, подобравшись поближе, подслушать, –

Что замышляют они меж собою: решились ли твёрдо

Здесь оставаться, вблизи кораблей, или в город обратно

210     Думают вновь отступить, раз уже одолели данаев?

Если бы кто-то из вас смог узнать то, и целым вернуться,

Славу великую он получил бы во всей поднебесной

Среди людей, и к тому получил бы большую награду!

Сколько ахейских ни есть над судами начальников храбрых,

215     Каждый из них наградит его чёрной овцою с сосущим

Малым ягнёнком, — ни с чем не сравнима такая награда!

Будет на всех он пирах и на празднествах гостем желанным».

 

Так он сказал. Но никто не ответил, все молча сидели.

Первым молчанье прервал Диомед, славный воин могучий:

220     «Нестор! Душа мне велит, побуждает отважное сердце

В лагерь троянский пойти, ко врагу, что совсем уже близко.

Если же кто-то со мной пожелает в разведку, – сподручней

Будет двоим, веселей, и прибавит мне бодрости это.

Всё лучше, если вдвоём: два ума, – каждый может придумать,

225     Что для успеха верней. А один, – мысль его однобока,

Медленна; помощи нет, и решительность духа слабее».

 

Так он сказал. С ним идти встали многие. Вот кто поднялся:

Оба Аякса идти пожелали, Аресовы слуги;

Также герой Мерион; Фразимед захотел беспредельно;

230     Также и светлый Атрид Менелай, знаменитый копейщик;

Также и царь Одиссей захотел в стан враждебные проникнуть, —

Смелый: всегда у него на опасности сердце дерзало.

К ним обратился тогда повелитель мужей Агамемнон:

«Отрасль Тидея! Мой друг, Диомед благородный! Теперь ты

235     Спутника сам для себя выбирай, с кем идти пожелаешь.

Многие жаждут идти. Кто из них, как ты думаешь, лучший?

Но объективно суди, чтобы лучшего здесь не оставить,

Худшего чтобы не взять, и не бойся кого-то обидеть;

Ты не смотри ни на род, ни на знатность. Бери, – кто подходит».

 

240     Так Агамемнон сказал. Испугался он за Менелая.

Вновь им тогда говорил Диомед, славный воин бесстрашный:

«Если вы мне самому выбрать друга в разведку велите, –

Как же тогда мне забыть о любимце богов Одиссее?

Сердце его, как ничьё, предприимчиво; дух благородный

245     Твёрд и в беде, и в трудах; и любим он Палладой Афиной!

Если со мой он пойдёт, из огня мы горящего оба

К вам возвратимся, друзья: так силён в нём на выдумки разум».

 

Тотчас ответил ему Одиссей, знаменитый страдалец:

«Слишком меня ни хвали, ни ругай, Диомед благородный!

250     Ведь говоришь ты царям и героям, – они ж меня знают.

Лучше в разведку идём! Ночь уходит, заря уже близко;

Звёзды далёко прошли; ночь две трети уже одолела;

Так что осталась одна третья часть нам для нашего дела».

 

Так говорил он, они покрывались оружием грозным.

255     Несторов сын, Фразимед храбрый, дал Диомеду двуострый

Медный свой меч, так как тот свой оставил в шатре возле судна.

Дал и свой щит. И свой шлем, что без гребня и блях, что из кожи

Крепкой воловьей, – надел на героя. Тот шлем зовут «плоским».

Юноши шлемом таким лоб себе покрывают обычно.

260     Вождь Мерион же отдал Одиссею и лук, и колчан свой,

Дал и свой меч, и свой шлем он надел Лаэртиду герою.

Шлем был из кожи; внутри он сплетён был ремнями и стянут

Крепко; снаружи кругом по нему, как защита, нашиты

Белые вепря клыки, словно зубы дракона, блестели

265     В стройных, красивых рядах; а подбит шлем был плотною тканью.

Шлем этот древний давно взял из стен Элео́на Авто́лик,

Дом крепкозданный разбив Горменида Ами́нтора. После,

В Скандии, шлем он отдал киферийскому Амфидама́су;

Амфидама́с подарил его Молу, как милому другу;

270     Мол же вручил славный шлем Мериону, отважному сыну.

Славным тем шлемом теперь голова Одиссея покрылась.

 

Грозным оружием в миг овладев, Одиссей с Диомедом

Быстро пустились во тьму, оставляя старейшин ахейских.

Доброе знаменье тут храбрецам ниспослала Афина —

275     Цаплю по правой руке от дороги; пусть было не видно

Птицы во мраке ночном, но её крики звонкие слышно.

Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине:

«Голос услышь мой, прошу, о, богиня, рожденная Зевсом!

Рядом со мной ты всегда в деле трудном; и я не скрываю

280     Мыслей своих от тебя. Помоги ж и теперь мне, Афина!

Дай нам к ахейским судам возвратиться покрытыми славой,

Сделав добро для своих, для троян же – великое горе!»

 

Также молился Тидид Диомед, славный воин могучий:

«Зевса могучая дочь! Ты услышь и меня. Этой ночью

285     Верной мне спутницей будь, как была ты герою Тидею,

В Фивы когда он ходил от народов аргивских с посольством;

Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив,

Мирные вести отец мой кадмеянам нёс браноносным

В город. Назад же спеша, он деяния, страшные слуху,

290     Сделал совместно с тобой: помогла ты Тидею, Афина.

Так же и мне помоги, и меня сохрани, о, богиня!

В жертву тебе принесу большелобую юную тёлку,

Шея которой ещё не склонялась под игом ярёмным;

Золотом я оболью ей рога и воздам её в жертву».

 

295     Так говорили, молясь. Приняла их молитвы Афина.

Кончив молитвы свои к Зевса дочери, оба героя

Снова пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи,

Полем убийства спешат, по оружью, по трупам, по крови.

 

Но и троянским сынам не позволил божественный Гектор

300     Сну предаваться; собрал для совета мужей знаменитых

В войске своём, всех вождей и троянских советников мудрых.

Собранным всем на совет, предлагал, что считал он полезным:

«Кто обещает средь вас за награду великую нынче ж

Славное дело свершить? А награда богатая будет:

305     Дам колесницу тому, двух коней запряжных гордошейных,

Лучших из тех, что стоят при судах быстролётных данайских!

Славой покроет себя светлой тот, кто дерзнёт между вами

В сумраке ночи дойти до ахейского стана, разведать:

Так ли ахеян суда стерегутся усердно, как прежде;

310     Или ахейцы уже, укрощённые силой троянской,

Держат совет меж собой: как бежать; и уж нынешней ночью

Стражу нести не хотят, изнурённые тяжким сраженьем».

 

Так он сказал. Но вокруг все молчание долго хранили.

Был средь троянцев Доло́н, сын троянца Эвмеда, который

315     Вестником был, и богат был он медью и золотом красным.

Пять дочерей он имел, и Доло́н был единственным сыном.

Видом он был некрасив, но зато очень быстр был ногами.

К Гектору он подошёл и сказал предводителю гордо:

«Гектор! Душа мне велит, побуждает отважное сердце

320     В сумраке ночи к судам аргивян подойти, всё разведать.

Но, Приамид, поклянись, скипетр власти подняв, дай надежду,

Что непременно мне дашь тех коней быстрых, ту колесницу

Яркоблестящую, что Ахиллеса могучего носят.

Я не напрасно схожу, верных сведений много добуду:

325     Стан от конца до конца я пройду и к судам подберусь я,

Где Агамемнон сидит; верно, там и владыки ахеян

Держат средь ночи совет: отступать, или насмерть сражаться».

 

Так он сказал. Гектор встал, поднял скипетр и клялся Доло́ну:

«Сам Эгиох мне, супруг громовержущий Геры, – свидетель,

330     Что в Илионе никто на коней Ахиллеса не сядет,

Кроме тебя! Я клянусь, ты один ими славиться будешь!»

 

Суетно клялся, не впрок, но и так разжёг сердце троянца.

Быстро и лук свой кривой и колчан он за плечи забросил,

Волка седого поверх он покрылся косматою шкурой;

335     Шлем же из кожи хорька он надел и копьём ополчился.

Так он от стана пошёл к кораблям. Но назад возвратиться

Не суждено уж ему, чтобы Гектору вести доставить.

Толпы троянских мужей и коней за спиной он оставив,

Резво дорогой пошёл. Но его очень скоро заметил

340     Царь Одиссей Лаэртид, он сказал Диомеду Тидиду:

«Верно, вон тот человек к нам идёт из троянского стана!

Может быть, к нашим судам направляется, чтобы разведать;

Или идёт, чтобы труп чей-нибудь из убитых ограбить.

Вот что: позволим ему по равнине ещё удалиться,

345     Нас миновать, а потом устремимся к нему и изловим,

Быстро напав. Если ж он, нас заметив, удрать вдруг захочет, –

Помни, от стана его к кораблям отбивай непрестанно,

Длинным копьём угрожай, чтобы он не удрал к Илиону».

 

Так сговорившись, они у дороги меж грудами трупов

350     Оба припали, а он мимо них пробежал, безрассудный.

Но лишь прошёл в темноте он настолько, как борозды нивы

Мулы по пашне ведут (а известно, что мулы-то дольше

Плуг составной волокут, чем волы, по глубокому пару), –

Бросились следом за ним. Он же встал, сзади топот услышав.

355     В сердце надеялся он, что друзья из троянского стана

Кликать обратно его, по велению Гектора, гнались.

Но только те подошли на полёт уж копья или меньше,

Лица врагов он узнал и проворные ноги направил

К бегству. Но быстро они за бегущим пустились в погоню.

360     Как два охотничьих пса острозубых, что к ловле привыкли,

Лань или зайца подняв, наседая без отдыха гонят

Местом лесистым, а те в смертном страхе крича, убегают, —

Так Диомед и герой Одиссей, городов разрушитель,

Гнали троянца как псы, отрезая от стана упорно.

365     Тот устремился уже к кораблям, чтоб с ахейскою стражей

Ловко смешаться, но тут ревность в сына Тидея Афина

Быстро вдохнула, — никто из ахейцев не смог чтоб хвалиться

Славой, что первым поймал он троянца; Тидид опоздал бы.

Бросясь вперёд, Диомед с занесённым копьём громко крикнул:

370     «Стой! Или брошу копьё! И тебя оно мигом настигнет!

Будешь недолго ты ждать от руки моей гибели жалкой!»

 

Крикнув, метнул он копьё и нарочно слегка промахнулся.

С шумом над правым плечом пролетело блестящее жало;

В землю воткнулось копьё перед ним. Встал Доло́н, цепенея;

375     Губы дрожали его, зубы часто стучали от страха;

В ужасе бледный стоял.  Подбежали к нему, задыхаясь,

Оба, схватили его. И Доло́н им сказал со слезами:

«О, пощадите! Я вам выкуп дам, у меня дома много

Золота, меди, ещё из железа красивых изделий.

380     С радостью даст за меня мой отец вам бесчисленный выкуп,

Если узнает, что жив, что в плену я у храбрых ахейцев».

 

Сыну Эвмеда в ответ говорил Одиссей многоумный:

«Не беспокойся, и дух не тревожь свой ты мыслью о смерти.

Лучше ты вот что скажи (но учти, – говори только правду!):

385     С целью какой к кораблям аргивян от троянского стана

В тёмную ночь и один ты идёшь, когда спят все в окру́ге?

Хочешь ограбить кого из убитых, лежащих на поле?

Или же Гектор послал, чтобы ты у судов наших тихо

Всё рассмотрел? Или сам, по велению сердца пошёл ты?»

 

390     Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колени:

«Гектор, на горе, меня в искушение ввёл против воли:

Он быстроногих коней Ахиллеса великого клялся

Дать мне совместно с его колесницей из меди блестящей.

И приказал мне идти под покровом ночным быстролётным

395     К вашему стану; таясь, подойти и разведать всё тихо:

Так ли ахеян суда стерегутся усердно, как прежде;

Или ахейцы уже, укрощённые силой троянской,

Держат совет меж собой: как бежать; и уж нынешней ночью

Стражу нести не хотят, изнурённые тяжким сраженьем».

 

400     Тихо осклабясь, ему говорил Одиссей многоумный:

«Да уж, не малых даров твоя алчность в душе пожелала!

Взять у Пелида коней! Но жестоки, троянец, те кони;

Их укротить не легко, править ими для смертного мужа

Трудно. Один Ахиллес это может, рождённый богиней!

405     Вот что скажи мне теперь, да смотри, отвечай только правду:

Гектора в стане своём где оставил ты перед уходом?

Быстрые кони его где стоят, где хранятся доспехи?

Как разместились войска? Как расставлена стража по стану?

Что замышляют они меж собою: решились ли твердо

410     Здесь оставаться, вблизи кораблей, или в город обратно

Думают вновь отступить, раз уже одолели ахеян?»

 

Снова ответил Долон, соглядатай троян, Одиссею:

«Храбрый, охотно тебе совершенную правду скажу я:

Гектор, когда я пошёл, оставался с мужами совета,

415     С ними совет он держал у могилы почтенного Ила,

Дальше от шума толпы. Ну а стражи, чтоб стан охраняли,

Как ты спросил, – никакой нет особенной, нет караульных.

Сколько есть в стане огней от костров, столько нужно для войска.

Ночью трояне сидят возле них, убеждая друг друга

420     Быть осторожней, не спать. Чужеземцы ж, союзники Трои,

Спят беззаботно, и стан оставляют под стражу троянцам,

Так как поблизости нет ни детей их, ни жён их любезных».

 

Снова Долона спросил Одиссей Лаэртид многоумный:

«Как же союзники спят, — вперемежку с троянцами, или,

425     Может, отдельно от них? Расскажи мне, я знать то желаю».

 

Снова ответил Долон, соглядатай троян, Одиссею:

«Всё расскажу я тебе, и скажу совершенную правду.

К морю — кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов,

Там же лелегов войска, и кавконов, и славных пеласгов;

430     Около Фи́мбры стоят и ликийцы и гордые мизы,

Рать колесничников там фригиян, конеборцев меонян.

Но для чего у меня вам расспрашивать порознь о каждом?

Если хотите вдвоём вы в троянское войско проникнуть, –

Вон новопришлые есть, с краю держатся, это фракийцы;

435     С ними их царь, славный Рез, сын воинственный он Эйонея.

Видел я Реза коней, величайших, прекраснейших с виду.

Снега белее они, в состязаниях быстры, как ветер.

Золотом и серебром вся его колесница покрыта;

Сам в поразительных он золотых, дивных взору, доспехах.

440     В тех он доспехах пришёл, что не нам, смертным людям, носить бы

Было прилично, о, нет! Их носить бы богам олимпийским!

Ну а теперь вы меня отведите к судам быстролётным,

Или свяжите и здесь, у дороги, оставьте, покуда

Вы не придёте назад из разведки: проверите сами,

445     Правду ли я вам сказал, о, герои, или же неправду».

 

Грозно взглянув на него, так сказал Диомед непреклонный:

«Нет, о спасеньи, Долон, невзирая на добрые вести,

Думать ты лучше забудь, раз попался уже в наши руки.

Если обратно тебя мы отпустим сейчас на свободу,

450     Верно, ты снова придёшь к кораблям мореходным ахеян,

Чтобы разведать о нас, или с нами открыто сражаться.

Если ж испустишь свой дух ты, рукою моей поражённый,

Больше не сможешь уже ты погибель нести аргивянам».

 

Так он сказал. Тот его подбородок дрожащей рукою

455     Тронув, хотел умолять. Диомед, размахнувшись, по шее

Острым ударил мечом; вмиг рассёк сухожилья и кости.

Тот всё ещё говорил, голова ж его в пыль соскочила.

С мёртвой его головы шлем из кожи хорька они сняли,

Взяли тугой его лук, волчью шкуру и длинную пику.

460     Всё это вместе поднял Одиссей, направляя к Олимпу,

В жертву Афине, что в дар им добычу дала; громко крикнул:

«Радуйся жертве! К тебе мы всегда на Олимпе, Афина,

К первой взываем, молясь, всем бессмертным! Ещё, о, богиня,

Ты нас веди прямо в стан фракиян, к их коням и ночлегу!»

 

465     Это сказав, Одиссей на зелёный кустарник мирики

Весь тот трофей положил, обозначив приметною меткой:

Спешно вокруг наломал он ветвей полнорослых мирики,

Чтобы уж куст не пройти им, обратно идущим во мраке.

После пустились вперёд, между тел и кровавых потоков.

470     Скоро достигли они стана крайнего пришлых фракиян.

Воины спали, трудом утомлённые; все их доспехи

Пышные около их в три ряда в превосходном порядке

Сложены. Пара коней боевых перед каждым стояла.

Спал в средине царь Рез. А его быстроногие кони

475     Возле стояли, к скобе колесницы привязаны, сзади.

Первым увидел его Одиссей, указал Диомеду:

«Вот он, царь Рез, Диомед! Вот и кони! Фракийские кони!

Те, о которых, сказал нам Долон, умерщвлённый троянец.

Ну же, начни! Покажи ты могучую силу! Не время

480     С острым мечом здесь стоять понапрасну. Коней захвати ты!

Или уж воинов бей! Ну а я о конях позабочусь».

 

Так он сказал. Тут же мощь в Диомеда вдохнула Афина:

Стал всех подряд он рубить. Поднялись тут ужасные стоны

Тех, что мечом он сразил. И земля потемнела от крови.

485     Будто бы лев, что напал вдруг на стадо без должной охраны

Коз иль овец; им неся ночью гибель, бросается быстрый, —

Так на фракийских мужей Диомед нападал многосильный.

Он их двенадцать убил. Между тем Одиссей хитроумный

Каждого воина, что был мечом Диомеда зарублен,

490     Крепко за ногу схватив, выволакивал быстро из ряда,

С мыслью одной на душе: чтоб фракийские бурные кони

Вышли б спокойно за ним и невольно не дрогнули сердцем,

Если б пришлось наступить им на труп, не привыкшим к убитым.

Вот, наконец, и к царю Резу мощный Тидид приступает.

495     Сладостной жизни лишил и его. Так тринадцатым стал Рез.

Царь тяжело застонал: над его головой сновиденьем

Грозным стоял Диомед среди ночи, по воле Афины.

А Одиссей той порой двух коней отвязал царских; после

Вместе уздечки связал и из войска тихонько их вывел.

500     Луком своим погонял он коней, потому что блестящий

Кнут не додумался взять из узорной царя колесницы.

Свистнул негромко потом Одиссей, знак подав Диомеду.

Тот же стоял, размышлял, что ещё ему дерзкого сделать:

Взять колесницу царя с драгоценным оружием вместе

505     (Быстро за дышло увлечь, или вынести всё, взяв на руки),

Или же больше ещё спящих душ у фракиян исторгнуть?

Так он пока размышлял в своём сердце, богиня Афина

Близко к нему подошла и сказала Тидееву сыну:

«Об отступленьи пора вспомнить, сын благородный Тидея!

510     Время вернуться к судам, чтобы к ним беглецом не бежал ты,

Если троянских мужей вдруг разбудит бог с нами враждебный».

 

Так говорила она. И постиг Тидид голос богини,

Быстро вскочил на коня. Одиссей гнал коней своим луком.

Кони стремглав понеслись к кораблям мореходным ахеян.

 

515     Только на всё это Феб сребролукий глядел не беспечно:

Видел Афину он, как та Тидиду сопутствует всюду.

Вот, негодуя, летит он к троянцам, в великое войско.

Будит советника там он фракийского, Гиппокоона,

Родича Реза царя. Вмиг проснулся тот, храбрый, но бледный,

520     Видя пустым место то, где стояли летучие кони;

Рядом увидел бойцов, что в предсмертной агонии бились.

Громко он тут зарыдал, стал по имени кликать он друга.

Воинство так разбудил он троянское: крики, тревога;

Быстро сбежались вокруг все, делам изумлялись ужасным,

525     Что совершили враги, и ушли к кораблям своим чёрным.

 

Те же примчались туда, где убит был лазутчик троянский.

Там быстролётных коней удержал Одиссей боголюбый.

Быстро Тидид, соскочив, взял трофеи кровавые; по́дал

Их Одиссею, затем на коня ловко прыгнул он снова.

530     Их погонял Одиссей; но покорные сами летели

К войску ахеян: туда их несло и желание сердца.

 

Нестор же, первым из всех, дальний топот услышав, сказал тут:

«Други любезные! Вы, и вожди и владыки ахеян!

Сердце велит мне сказать, что я слышу. Но правда то, нет ли?

535     Слышу я топот копыт, лошадей, вскачь несущихся, слышу.

Если б Лаэрта то сын был, и сын дерзновенный Тидея!

Если б они гнали так к нам троянских коней звонконогих!

Только боюсь я, друзья: то не сами ль они пострадали,

Лучшие наши мужи́, в стане вражьем, встревоженном ими!»

 

540     Но ещё речь он свою не окончил, – явились герои.

Спешились. Бурно вожди, восхищённо героев встречали,

Хлопали их по плечам, обнимали и сладко хвалили.

Первым расспрашивать их старец Нестор стал, конник геренский:

«О, знаменитый герой Одиссей, гордость, слава ахеян!

545     Как вы добыли коней этих быстрых? Проникли ль вы оба

В войско троян в темноте? Бог ли вам даровал их представший?

Солнца подобны лучам светозарным они совершенно!

Много троянцев в боях видел я, и не праздно, надеюсь,

Пред кораблями я здесь нахожусь, хоть седой уже воин;

550     Только таких вот коней у троян не встречал я доныне!

Вам, без сомнения, бог даровал их, в ночи появившись:

Вас ведь обоих и Зевс громовержец и дочь его тоже,

Дева Паллада, всегда одинаково ласково любят!»

 

Сыну Нелея в ответ говорил Одиссей многоумный:

555     «О, знаменитый Нелид, о, великая слава ахеян!

Боги, когда захотят, то и лучше, чем видите, могут

Славных коней даровать: божества беспредельно могучи!

Эти же кони царя вновь пришедших к троянам фракийцев.

Сам же их царь умерщвлён ночью был Диомедом могучим,

560     Также он смерти предал и двенадцать сподвижников знатных!

Также был нами убит недалёко отсюда лазутчик:

Гектор отправил его и другие сановники Трои

Высмотреть ночью наш стан, наше войско, и планы разведать».

 

Так говоря, он за ров перегнал двух коней звуконогих,

565     Радостно-гордый, толпой окружённый весёлых данаев.

Вскоре герои пришли в дивно-пышный шатёр Диомеда.

Рядом ремнями узды привязали коней к конским яслям,

Где и другие царя Диомеда прекрасные кони

Мирно стояли, храпя, и питались лишь сладкой пшеницей.

570     А Лаэртид на корабль внёс покуда доспехи Долона,

Кровью залитые, чтоб после жертву устроить Палладе.

Оба героя затем, погрузились у берега в море,

Чтобы и пот смыть, и пыль с сильных тел, с ног и рук, с шеи, с бёдер…

Только омыли когда всё от пота и пыли морскою

575     Чистой водой; и тела, и сердца свои вновь освежили;

Оба омылись ещё и в красиво отёсанных ваннах.

После, омывшись, они, умащённые светлым елеем,

Сели с друзьями за пир. Там из чаши великой черпали

Полные кубки, возлив слаще мёда вино в честь Афины.