Зевс, приведя к кораблям Приамида с троянцами вместе,

В стане ахеян теперь их оставил нести непрерывно

И боевые труды, и страдания. Вдаль он отвёл свой

Взгляд светозарный, к стране укротителей конских, фракийцев;

5         Ми́зян, отважных бойцов рукопашных; мужей гиппомо́лгов,

Что молоко лишь едят; бедных, но справедливейших смертных.

Больше на Трою уж он не склонял своих глаз светозарных;

Так как не ждал он уже, чтобы кто из богов олимпийских

Вышел бороться ещё за троянцев или за ахейцев.

 

10       Но не напрасно и бог Посейдон наблюдал за сраженьем;

Сам он сидел и глядел на войну и кровавую битву

С горных лесистых вершин, с высочайшей стремнины на Саме

Фракии горной. И всё видел он: и великую Иду,

Трою Приама, и стан корабельный ахейского войска.

15       Выйдя из моря, он там восседал, сострадая ахейцам,

Мощною силой троян укрощённых; и Зевса ругал он.

Вдруг, негодуя, восстал и с утёсной горы устремился,

Быстро ступая. И тут задрожали дубравы и горы

Из-под священных ступней в страшном гневе идущего бога.

20       Трижды ступил Посейдон, шаг четвёртый достиг уже Эги,

Города, где его дом в глубине под волнами залива,

Дивный и весь золотой, лучезарно сияющий, вечный.

Там в колесницу коней он запряг быстролётных, игривых,

Меднокопытных; у них золотые волнистые гривы.

25       Золото сам он одел, в руку правую взял распрекрасный

Бич золотой, а затем на блестящую встал колесницу.

Вихрем по морю погнал он коней; узнавая владыку

Чудища бездны вокруг по волнам заскакали, играя;

Радуясь, море под ним расстилалось; а гордые кони

30       Быстро неслись, даже волн меднокрепкая ось не касалась.

К стану ахейскому мчат быстролётные бурные кони.

 

В бездне морской между двух островов, Тенедоса и Имбра

Дикоутёсного, есть возле дна пребольшая пещера.

Там Колебатель Земли Посейдон колесницу оставил;

35       Быстрых коней он распряг, бросил в корм амброзической пищи,

Резвые ноги коней золотыми цепями опутал

Несокрушимыми, чтоб не ушли, чтоб на месте стояли,

Ждали владыку. А сам устремился к дружинам ахейским.

 

Рати троянские, всей их громадой, как пламень, как буря,

40       В бой смертоносный неслись вслед за Гектором, разгорячённо,

С шумом и криком, горя́ захватить корабли у данаев,

Их же самих перебить, – всех данаев; так гордо мечтали.

Но Колебатель Земли Посейдон, земледержец могучий,

Выйдя из бездны морской, ободрил аргивян меднобронных.

45       Принял он Калхаса вид, голос сильный его перенял он;

Громко к Аяксам воззвал, что пылали сердцами сражаться:

«Вы лишь, Аяксы, одни всё ахейское войско спасёте,

Мужество вспомнив своё всем в пример! Позабудьте о бегстве!

В месте другом у стены не боялся б троян я нисколько,

50       Что всей толпой ворвались через крепкую стену ахеян:

Их остановят везде меднолатные воины наши.

Здесь лишь, безмерно боюсь, пострадать неизбежно мы можем:

Здесь, где, подобный огню, наступает стремительный Гектор.

Он величает себя гордо сыном могучего Зевса!

55       Пусть небожитель и вам вложит в сердце решимость и смелость

Крепко на месте стоять и других ободрять, кто робеет!

Гектора, сколь ни силён, вы от наших судов мореходных

Всё ж отразите, хотя б устремлял его сам громовержец!»

 

Это сказав, Посейдон земледержец, Земли Колебатель,

60       Жезлом обоих задел и наполнил их страшною силой;

Ноги и руки у них сделал лёгкими в мощи великой.

Сам же, как ястреб на лов устремлённый, ловец быстрокрылый,

Если с высокой скалы вдруг добычу увидит и камнем

Ринется вниз, чтоб догнать птицу робкую полем широким, —

65       Так устремился от них Посейдон земледержец могучий.

Первым Аякс Оилид быстроногий постиг слово бога;

Тут же он другу сказал, Теламонову сыну Аяксу:

«Храбрый Аякс! Это бог, без сомнения, житель Олимпа

Калхаса образ приняв, корабли защищать повелел нам.

70       Нет, не оракулов то был вещатель, гадатель по птицам;

Сзади его я узнал по следам и по голеням мощным,

Прочь он когда уходил. Без труда узнаваемы боги.

Чувствую также: в груди у меня ободрённое сердце

Рвётся на битву теперь пуще прежнего с ратью троянской;

75       Руки и ноги мои также рвутся в кровавую битву».

 

Мужества полный Аякс Теламонид сказал Оилиду:

«Верно, мой друг Оилид! Крепко держат копьё мои руки,

В битву желаньем горят; дух возвышен и, чувствую, ноги

Сами на битву несут; я один на один загорелся

80       С Гектором в битву вступить, с Приамидом неистовым в битвах».

 

Так говорили они, два Аякса, владыки народов,

Весело жаром горя боевым, что послал бог в сердца их.

 

Бог Посейдон той порой возбуждал тех данаев, что были

Около чёрных судов; отступивших, унылых душою;

85       Тех, что под тяжким трудом изнурились, истратили силы.

Грусть на сердца им легла жесточайшая, злая при виде

Гордых троян, что толпой за высокую стену прорвались.

На торжествующих их они смотрят, и льют горько слёзы,

Смерти позорной теперь избежать уж не чая. Но тут вдруг

90       Встал среди них Посейдон, сразу сильные поднял фаланги.

Ле́иту с Тевкром предстал он сначала, на бой побуждая;

Там – Пенеле́ю царю, Деипи́ру, Фоа́су герою;

Здесь – Мерио́ну и с ним Антило́ху, искусникам бранным.

Их возбуждал Посейдон земледержец, он так говорил им:

95       «Стыд, аргивяне! На вас, молодёжь, полагал я надежды,

Что ваша храбрость спасёт корабли мореходные наши!

Если ж сегодня и вы от опасностей робко бежите, –

День наступил роковой, и троянская мощь сокрушит нас!

Боги! Не верю глазам! Вижу я превеликое чудо!

100     Чудо ужасное! Мнил, что ему никогда не свершиться:

К самым ахейским судам подступили троянцы! А раньше

Трепетным ланям в лесу они были подобны, что праздно

Бродят, пасутся, к борьбе не рождённые, слабые в битве,

Барсов, шакалов, волков ежедневной становятся пищей.

105     Так и трояне всегда трепетали при виде ахеян,

И против мужества их не дерзали на равных сражаться.

Нынче ж, далёко от стен, у судов наших смело воюют!

Всё от проступка вождя и от слабости воинов. Стыдно,

Злобу питая к вождю, в окружении вам не бороться,

110     Не защищать кораблей и, как овцам, идти на закланье!

Так устыдитесь! И пусть в самом деле он будет виновен,

Царь Агамемнон Атрид, облечённый великою властью,

Если и подлинно он оскорбил Ахиллеса героя,

Мы всё равно не должны ни на миг уклоняться от боя!

115     Так исцелим же себя: исцелимы сердца благородных.

Стыдно, ахеяне, вам забывать свою бранную доблесть!

Вы – ратоборцы! Не вы ль – из храбрейших?! Не стал бы я тратить

Гнева на ратников тех, что бросают сражение, струсив;

Подло бегут. Но на вас справедливо душа негодует!

120     В слабости скоро на всех навлечёте вы большее горе

Слабостью вашей! Пора вам опомниться, други! Представьте

Стыд и укоры людей! Наш решительный бой наступает!

Гектор воинственный здесь! У судов уже наших воюет.

Он и ворота уже разгромил и запор их огромный».

 

125     Так Колебатель Земли возбуждал, и он поднял данайцев.

Возле Аяксов тогда встали тотчас густые фаланги

Грозной стеной. Ни Арес, ни зовущая к бою Паллада,

Радость бы скрыть не смогли, их увидев. Храбрейшие му́жи,

Войско составив, стоят, ждут троян с Приамидом великим.

130     Пики в передних рядах плотным строем торчали; повсюду –

Щит со щитом, человек с человеком, шлем рядом со шлемом.

Тесно смыкались ряды; бляхи шлемов блестели, касаясь

Шлемов соратников. Так аргивяне стояли стеною.

Копья в бесстрашных руках, сотрясаясь, торчали как иглы.

135     Вот устремились они на троян, чтобы с ними сразиться.

Но в контратаку на них устремились трояне; и первым

Гектор великий летел, словно камень огромный с утёса,

Если с вершины его вдруг обрушат осенние воды,

Ливнем жестоким подмыв и с утёса высокого сбросив:

140     Прыгая, катится он; лес трещит под ударами глыбы;

Мчится громада, круша все препоны, покуда в долине

Рухнет, и тихо лежит, сколь была ни стремительна прежде.

Так же и Гектор! Сперва он грозился до самого моря

Быстро пройти, меж судов и шатров, через трупы данаев.

145     Но натолкнулся едва на сплочённые крепко фаланги, –

Встал и ни шагу вперёд. Дружно встретив его остриями

Пик двухконечных, мечей, аргивяне налёт отразили,

Прочь отогнали его. Отступил Приамид перед силой.

Голосом громким своим, поражающим слух, закричал он:

150     «Трои великой сыны! Рукопашцы дарданцы! Ликийцы!

Стойте на месте, друзья! Остановят меня не надолго

Рати ахейские, пусть строят войско хоть грозною башней;

Скоро от пики моей разбегутся они, если правда

Бог всемогущий меня в бой ведёт, Геры муж, громовержец!»

 

155     Так восклицал Приамид, дух и мужество в каждом возвысив.

Вышел тогда из рядов Деифо́б горделиво и смело,

Гектора брат, Приамид; защищаясь щитом круговидным,

Он лёгким шагом вперёд устремился, на рати данаев.

Тотчас блестящим копьём Мерио́н на троянца нацелил,

160     Бросил, и в выпуклый щит волокожный вонзилось всей силой

Бурное жало; но кож не пробило: лишь длинное древко

У наконечника вдруг обломилось. Троянец же быстро

Щит от себя отдалил волокожный, в душе испугавшись

Бурного в лёте копья Мерио́нова. Тот же, могучий,

165     Снова к друзьям отступил, негодуя жестоко, что тщетно

Преломилось копьё, и победа из рук ускользнула.

Быстро пошёл Мерио́н к кораблям и шатрам, чтоб другое,

Крепкое выбрать копьё из запасов в шатре своём пышном.

 

Битва меж тем разожглась; крик ужасный вокруг раздавался.

170     Тевкр Теламонид поверг сына Ме́нтора, И́мбрия, первым,

Мужа отважного. Тот был конями богат, славный воин.

Жил Ментори́д до войны в Педеоне с супругой своею

Медесика́стой, она – дочь побочная старца Приама.

Но лишь ахейская рать приплыла в кораблях многовёслых,

175     Он прилетел в Илион и в боях меж троян отличался;

Жил у Приама и был словно сын почитаем у старца.

Вот Теламонид его и пронзил длинной пикой под ухо,

Тут же исторгнув её. И́мбрий пал, где стоял, словно ясень

Пышный, что рос на холме, и был виден в пути издалёка,

180     Срубленный медью, к земле преклоняет зелёные ветви.

Так он упал, громыхнув своим дивным доспехом из меди.

Кинулся к Имбрию Тевкр, чтоб доспехи забрать и оружье.

Но лишь рванулся вперёд, Гектор тотчас копьё в него мечет.

Тевкр, то увидев, едва от копья уклонился. Однако

185     Следом идущего в бой Амфима́ха, Ктеа́това сына,

В грудь поразило копьё, сокрушительным жалом вонзившись.

С шумом на землю тот пал, загремели на павшем доспехи.

Бросился Гектор вперёд, чтоб сорвать с головы Амфимаха,

Медный сверкающий шлем, на щеках прилегающий плотно.

190     Но тут Аякс на него, на летящего, пику наставил.

Тела, конечно же, он не достал, Гектор страшною медью

Был ограждён; все ж его, по щиту в средину ударив,

Силой своей отразил Теламонид, назад отступил тот,

Прочь от убитых. Тела двух бойцов увлекли аргивяне.

195     Сына Ктеа́та несли два афинских вождя к ополченьям,

Сти́хий герой и ещё Менесфе́й Петеи́д препочтенный.

Оба Аякса, кипя бурной храбростью, Имбрия взяли.

Будто могучие львы, вырвав серну у псов острозубых,

Гордо добычу несут через густопоросший кустарник,

200     Тушу подняв высоко, в челюстях её держат кровавых, —

И́мбрия так же держа высоко, браноносцы Аяксы

Панцирь срывали с груди, а повисшую голову разом

С шеи срубил Оилид, негодуя за смерть Амфимаха,

Бросил с размаху её, словно мяч, на толпу илионян:

205     Гектору к самым ногам голова подкатилась по пыли.

 

Гневом двойным воспылал всей душой Посейдон за убийство

Внука его, что сражён в страшной битве, Ктеа́това сына.

Гневный направился он, к кораблям и шатрам устремляясь,

Всех аргивян побуждал к бою, горе готовя троянцам.

210     Идоменей Девкалид, царь воинственный, встретился богу,

Шёл он от друга. Тот был под колено суровою медью

Ранен в бою, и его дру́ги вынесли; юношу сразу

Вверил врачам Девкалид, сам в шатёр поспешил свой прекрасный,

Чтобы оружие взять и на битву отправиться снова.

215     Храбрый, он боем пылал. И к нему Посейдон обратился,

Голос могучий приняв Андремонова сына, Фоа́са,

Что и в Плевроне большом, и во всём Калидоне гористом

Средь этолиян царил и как бог почитался народом:

«Критян советник, скажи, где лихие угрозы? Куда же

220     Делись угрозы тех дней, как троянцам грозили ахейцы?»

 

Так, возражая ему, отвечал Девкалид знаменитый:

«Сын Андремона! Никто из ахеян теперь не виновен,

Сколько я знаю: мы все и умеем, и жаждем сражаться;

И никого не сковал страх позорный; и праздно сидящих

225     Нет, и не бросил никто страшной битвы, жестокой. Но, верно,

Зевс всемогущий, Кронид, хочет видеть, как здесь, от Эллады

Милой вдали, у судов погибают бесславно ахейцы!

Сын Андремона! Всегда отличался ты мужеством духа!

Ты и других ободрял, павших духом, забывших про доблесть.

230     Мужеством ты и теперь душу каждого мужа наполни!»

 

Идоменею на то отвечал Посейдон земледержец:

«Критян воинственный царь! Пусть вовек с берегов сильной Трои

В дом не вернётся и псам лишь игралищем станет, убитый,

Тот, кто посмел в этот день добровольно оставить сраженье!

235     Так поспеши, встань со мной, взяв оружие; вместе должны мы

Действовать; и может быть, мы и двое поможем ахейцам.

Сила и слабых мужей не ничтожна, когда они вместе;

Мы же умели с тобой и с сильнейшими смело сражаться».

 

Это сказав, бог опять обратился к сражению смертных.

240     Идоменей поспешил в свой шатёр дивнопышный, и там он

Быстро доспех свой надел, и, схватив два копья, устремился

В битву. Подобен он был быстрой молнии Зевса Кронида,

Пущенной мощной рукой с лучезарной вершины Олимпа,

В знаменье смертным: летя, ослепительный свет она дарит, —

245     Так же и медь на груди у бегущего ярко блистала.

Но повстречался ему Мерио́н, его храбрый соратник,

Недалеко от шатра. Он за медным копьем направлялся.

Тут же, к нему обратясь, так сказал Девкалид благородный:

«Сердцу любезнейший друг, Мо́ла сын, Мерио́н быстроногий,

250     Ты для чего приходил, бой оставив, жестокую сечу?

Ранен, быть может, стрелой медноострой; от раны страдаешь?

Или же с вестью ко мне ты пришёл с поля боя? Но видишь,

Сам я иду не к шатрам на покой, а сражаться я жажду!»

 

Крита царю Мерио́н рассудительный так отвечает:

255     «Идоменей, критских войск меднобронных и вождь и советник,

В стан я пришёл за копьём. У тебя в шатре лишнего нет ли?

Взяв его, в бой возвращусь. То копьё, что имел, обломил я,

В щит Деифо́бу попав, брату Гектора, мощному мужу».

 

Идоменей критский царь так опять говорил Мериону:

260     «Если ты хочешь, в шатре у меня хоть одно, а хоть двадцать

Есть у блестящей стены копий рядом стоящих, троянских;

Выбери сам. Я их все взял у воинов, в битвах сражённых,

Так как я в близком бою бьюсь с врагами, не издали стоя.

Вот почему у меня много всяких щитов меднобляшных,

265     Копий и шлемов в шатре, и доспехов сияющих ярко».

 

Снова ему отвечал Мерио́н, сослуживец разумный:

«Царь, и под крышей моей, и в моём корабле изобильно

Светлых троянских добыч; но не близко идти мне за ними.

Сам, похвалюсь, не привык забывать я о доблести в битвах:

270     Между передних всегда я в бою, что мужчин прославляет,

Смело стою, лишь пойдёт жаркий спор истребительной битвы.

Может, другому кому из ахейских мужей меднобронных

Я неизвестен в бою; но тебе-то известен, надеюсь».

 

Идоменей критский царь так ответил тогда Мерио́ну:

275     «Знаю я доблесть твою. Мне о ней говоришь ты напрасно.

Мы – из храбрейших! С тобой я в засаду пойду хоть сегодня:

Доблесть мужская всегда проверялась в опасных засадах;

Тут познаётся легко человек боязливый и смелый:

Цвет свой меняет лицо боязливого мужа в засаде;

280     Твердо держаться ему не дают малодушные чувства;

То припадёт на одно, то на оба колена садится;

Сердце в груди у него беспокойное бьётся жестоко;

Смерти одной лишь он ждёт и зубами стучит, содрогаясь.

Цвет не меняет в лице храбрый муж, сердце бьётся спокойно;

285     Твёрд и решителен он, на засаду засевши с мужами,

Только и молит о том, чтоб скорее с врагами схватиться…

Храбрость твоя, Мерио́н, и в засаде была бы похвальна!

Если б копьём ли, стрелой поражён ты был в битве жестокой,

То не в затылок тебе и не в спину попало бы жало:

290     Грудью бы встретил копьё, животом бы пернатую принял,

Прямо летя на врага, среди первых, в рядах ратоборцев.

Но перестанем с тобой зря болтать здесь без дела, как дети,

Чтоб не увидел никто праздных нас с тобой, не упрекнул чтоб.

Ты в мой шатёр поспеши, и скорее с копьём возвращайся».

 

295     Так он сказал. И Моли́д, равный бурному богу Аресу,

Быстро выносит копьё из шатра, завершённое медью,

И, жаждой битвы горя, за вождём устремляется к войску.

Так устремляется в бой бог Арес, человеков губитель,

С Ужасом, сыном своим, что как сам он, могуч и бесстрашен,

300     Что ужасает в боях даже души храбрейших из храбрых.

Грозные боги войны, они оба из Фракии горной;

Если с войною идут на эфиров и бранных флегиян, –

Просьб их не слушают, но лишь одной стороне дарят славу.

Столь же ужасны Моли́д и герой Девкали́д, полководцы,

305     Шли на кровавую брань, лучезарной покрытые медью.

 

Тут обратился к царю Мерио́н быстроногий, спросил он:

«Где, Девкалид, хочешь ты встать в толпу боевую, чтоб биться?

С правого фланга, или в центре нашего войска большого?

Или на левом краю? Там сильней, чем где-либо, уверен,

310     Помощь в бою оказать мы должны длиннокудрым данайцам».

 

Идомене́й критский царь так сказал Мерио́ну Моли́ду:

«В центре суда защищать есть кому и без нас: там дерутся

Оба Аякса и Тевкр Теламонид, в народе ахейском

Первый стрелок и в бою рукопашном не менее храбрый;

315     Там их довольно одних, чтоб насытить несытого боем

Гектора, хоть бы ещё был в два раза сильней сын Приама!

Будет ему нелегко, и со всем его бешенством в битвах,

Мужество их одолеть и могущество рук необорных,

Чтобы зажечь корабли. Разве что громовержец Крони́он

320     С неба небесный огонь сам в суда мореходные бросит.

А человеку в бою не уступит Аякс Теламонид,

Если тот смертным рождён, если вскормлен плодами Деметры,

Если возможно его ранить камнем или острой медью.

В ближнем бою самому разрушителю строев Пелиду

325     Не уступил бы Аякс; только в скорости ног уступает.

К левому флангу пойдём, там скорее увидим с тобою:

Мы ли прославим кого, или сами мы славу добудем!»

 

Так он сказал. И Молид устремился, Аресу подобный.

Первым он шёл к рати той, где наметили оба сражаться.

330     Идоменея узнав, что летел по равнине, как пламя,

С другом отважным своим, в изукрашенных дивно доспехах,

Разом трояне вскричав, тотчас все на него устремились.

Страшный, неистовый бой вспыхнул тут при кормах корабельных.

Словно свирепствует вихрь с буйным ветром свистящим, могучим,

335     В знойные дни, когда пыль на дорогах лежит толстым слоем;

Бурные, вместе они тучи пыли вокруг поднимают.

Так засвирепствовал вдруг страшный бой. Все горели желаньем

В битве схватиться с врагом и нещадно рубить острою медью.

И зачернелось кругом поле ратное грозно от копий,

340     Длинных, густых словно лес, и убийственных. Солнцем слепила

Шлемов начищенных медь, что огнём над глазами горела,

Панцирей, круглых щитов лучезарных, начищенных к бою,

В битву идущих бойцов. Тот воистину был бы бесстрашен,

Кто б веселился в душе, видя это, а не содрогался!

 

345     Боги могучие, Зевс с Посейдоном, два Кроновых сына,

Армиям разным помочь торопясь, так ввергали их в беды.

Зевс для троянцев желал, для Приамова сына победы,

Чтоб вечной славой потом увенчать Ахиллеса. Не вовсе

Храбрых данаев хотел истребить он под Троей высокой.

350     Только Фетиде желал честь воздать, её сына прославив.

Бог Посейдон укреплял дух данайцев, присутствуя в битве

Лично; он им сострадал, притеснённым троянскою силой;

Гордо на Зевса роптал, тайно выйдя из моря седого.

Оба – единая кровь и единое племя, два бога.

355     Но Зевс Кронион рождён первым был, больше знал, больше видел.

Зевса страшился, не смел Посейдон с ним открыто бороться.

В образе смертного он возбуждал ратоборцев, скрываясь.

Эти два бога канат злой вражды и войны душегубной

Меж двух народов лихих натянули, тугой, неразрывный,

360     Крепкий канат, что сломал многим ноги и судьбы, и жизни.

 

Тут, поседевший уже, аргивян ободряющий, воин

Идомене́й на троян устремился и в бег обратил их;

Офрионе́я сразил кабезийца, недавнего в Трое.

Он в Илион привлечён славой бранною был незадолго.

365     Гордый Приама просил дочь прекрасную старца, Кассандру,

В жёны отдать без даров, но за то обещал совершить он

Подвиг великий: изгнать меднолатных данаев из Трои.

Старец ему обещал и на том за него согласился

Выдать Кассандру. И вот, он сражался, надеясь жениться.

370     Идоменей на него медножальную пику направил

И поразил впереди гордо шедшего. Медью блестевший

Панцирь героя не спас: углубилась во внутренность пика.

С шумом на землю он пал, и, гордясь, закричал победитель:

«Офрионей! Я тебя человеком почту величайшим,

375     Если исполнишь всё то, что исполнить ты клялся Приаму,

Сыну Дарданову: дочь он тебе обещал дать в супруги.

То же и мы для тебя обещаем и верно исполним:

Выдадим лучшую дочь Агамемнона, сына Атрея;

К браку невесту тебе привезём мы из Аргоса сами,

380     Ты только с нами разрушь Трою пышную, город Приама.

Следуй за мной: мы с тобой при судах мореходных докончим

Сговор для брака; и мы на приданое вовсе не ску́пы».

 

Так говоря, поволок тело за́ ногу сквозь бой и сечу

Критский герой. Но к нему Азий шёл отомстить за убийство,

385     Перед конями спешил пешим он. Кони следом храпели,

Так их возница держал возле Азия. Тот устремился

Идоменея пронзить. Но герой был проворней и пикой

Под бородою в гортань ему стукнул, насквозь выгнав пику.

Пал тот, как падает дуб или тополь серебрянолистный,

390     Или большая сосна, корабельная мачта, что срубят

Вдруг дровосеки в горах, топорами вокруг подрубая.

Так же и Азий лежал у своей колесницы сражённый,

Страшно зубами скрипя, рвал руками кровавую землю.

А у возницы его помутилось сознанье от страха:

395     Бледный стоял и не смел он назад повернуть, чтоб избегнуть

Вражеских рук. Тут его Антилох бранолюбец ударил

Пикой жестокой в живот. Медь доспеха, которым блистал он,

Жизни его не спасла: углубилась во внутренность пика.

Он застонал и упал с колесницы прекрасной на землю.

400     И молодой Антилох, благодушного Нестора отрасль,

Быстро коней отогнал от троян к меднобронным ахейцам.

 

Тут Деифо́б подступил к Девкалиду и, в скорби о друге

Азии, местью горя, он копьё меднояркое бросил.

Но Девкали́д усмотрел и от меди убийственной спасся

405     Вовремя: ловко под щит свой огромный и выпуклый скрылся.

Меди блистательной щит, округлённый, из кожи воловьей;

Крепко держался в руке он при помощи двух рукоятей.

Сжался герой под щитом, и над ним вскользь копьё пролетело,

Щит лишь у края задев. Щит ужасно завыл под ударом.

410     Но не напрасно копьё было послано сильной рукою:

В грудь Гипсено́ру оно Гиппаси́ду владыке вонзилось,

Храброму; тут же ему дух исторгнув, сломило колени.

Громко вскричал Деифо́б, похваляясь надменно победой:

«Да! Не без мщенья совсем храбрый Азий лежит! И, надеюсь,

415     Будет обрадован он, что во мрачное царство Аида

Через ворота войдёт не один: ему спутника дал я!»

 

Так он кричал. Аргивян оскорбили надменного речи,

Более всех взволновав дух воинственный у Антилоха.

Он, невзирая на скорбь, не оставил сражённого друга;

420     Быстро к нему подбежал и щитом заградил светлобляшным.

Двое товарищей с ним подхватили убитого друга,

Эхия сын Мекисте́й и герой благородный Ала́стор,

К чёрным судам понесли Гиппаси́да, печально стеная.

 

Идоменей воевал не слабея, пылал непрестанно

425     Либо ещё одного смертной ночью окутать фригийца,

Либо упасть самому, но беду отразить от ахеян.

Тут благородную ветвь Эсие́та, питомца бессмертных,

Славу троян он убил, – Алкафо́я, Анхизова зятя,

Что Гипподамии был благородной счастливым супругом.

430     В доме родном мать с отцом Гипподамию страстно любили.

И красотою она, и умом, и делами блистала

Между подруг. Потому была избрана вскоре в супруги;

Выбрал её гражданин благороднейший в Трое просторной.

Ныне его Посейдон усмирил под рукой Девкалида,

435     Мраком окутав глаза, и сковав ему быстрые ноги.

Он ни назад убежать, ни укрыться не мог от героя;

Скованный страхом, как столб или тополь высоковершинный,

Он неподвижный стоял, и его Девкалид копьеборец

Острым копьём поразил в грудь, разбив медный панцирь искусный,

440     В битвах не раз от него отражавший ужасную гибель.

Глухо доспех зазвенел, под ударом жестоким пробитый.

С громом упал Алкафо́й, жало медное в сердце вонзилось.

Сердце, ещё трепеща, потрясало копейное древко,

Но и его укротил очень скоро Аре́с смертоносный.

445     Идоменей закричал, похваляясь победою, громко:

«Как полагаешь, скажи, Деифо́б, равноценна ль расплата?

За одного ваших трёх я сразил! Ты ж одним похвалялся,

Дивный герой! Выходи, и меня в поединке изведай!

Сразу увидишь, каков я, потомок Кронида, под Троей!

450     Ми́носа Зевс породил, громовержец, властителя Крита;

Ми́нос мудрейший родил сына славного Девкалио́на;

Девкалио́н же, – меня, повелителя многих народов

В Крите пространном. И я, по волнам прилетев к Илиону,

Гибель принёс и тебе, и отцу твоему; всем троянцам!»

 

455     Так он сказал. Деифоб в нерешимости думал, что делать:

Вспять отойти и вдвоём с кем-нибудь из троянцев храбрейших

Выйти, или же один на один с Девкалидом сразиться?

И, поразмыслив, он счёл наилучшим пойти за Энеем.

В самых последних рядах он героя нашёл. Средь дружины

460     Праздно стоял тот и гнев свой всегдашний питал на Приама:

Старец ему никогда, храбрецу, не оказывал чести.

Став перед ним, Деифоб обратился с крылатою речью:

«Храбрый Эней Анхизид, повелитель троян! Если ближним

Ты сострадаешь, тебе заступиться за ближнего должно.

465     Следуй за мной, защитим Алкафо́я! Тебя он, почтенный,

Будучи зятем тебе, в своём доме воспитывал с детства.

Идоменей же его поразил, знаменитый копейщик».

 

Так он сказал. И в груди у Энея душа взволновалась.

Гневом Эней воспылав, полетел, чтоб сразить Девкалида.

470     Но Девкалид не бежал, словно мальчик в позорном испуге:

Ждал неподвижный. Так вепрь между гор, на могучесть надеясь,

Ждёт окруживших его и ловцов, и собак многошумных,

Грозно щетиня хребет, стоя твёрдо на месте открытом;

Пламенем светят глаза на охотников; яро взрывает

475     Землю клинками клыков, всех вокруг опрокинуть готовый.

Так, ни на шаг не сходя, ожидал Девкалид Анхизида,

Что бурным вихрем летел на него; лишь соратников верных

Криком к себе призывал, Аскала́фа вождя, Афаре́я,

Молова сына, и с ним Антилоха с Дейпи́ром, в сраженьях

480     Многих испытанных. К ним устремил он крылатые речи:

«Други, ко мне! Я один. Помогите щитом и оружьем!

Страшен столь бурный Эней, на меня грозной тучей летящий;

Очень в убийствах мужей он могучий на битвах кровавых;

Юностью бурной цветёт, – первой силой великой у жизни!

485     Если б мы были равны и годами с Энеем, как духом,

Скоро бы я или он увенчались победою славной!»

 

Так призывал он. И все как один к Девкалиду примчались,

В духе едином, вокруг встав, щиты возле плеч преклонили.

Но и Эней возбуждал своих храбрых сподвижников в битву;

490     Звал Деифо́ба с собой, Агено́ра почтенного, также

Звал и Париса; они предводили с ним рати троянцев.

И остальные за ним устремились, как овцы за овном,

Что к водопою спешат, веселя пастуха дисциплиной.

Так благородный Эней Анхизид веселился душою,

495     Видя, как толпы троян устремились за ним, чтоб сражаться.

 

Вкруг Алкафоя они рукопашную начали битву.

Копья огромные в медь на груди ратоборцев вонзались;

Страшно повсюду металл зазвучал от сшибавшихся полчищ.

Два браноносца меж тем, отличимые мужеством в битвах,

500     Идоменей и Эней, оба богу Аресу подобны,

Вышли, пылая пронзить смертоносною медью друг друга.

Первым Эней Анхизид в Девкалида копьё своё бросил.

Тот же, заметив удар, уклонился от меди летящей.

И Анхизида копьё, в землю впившись, от злобы дрожало,

505     Что бесполезно оно было послано мощной рукою.

Идоменей же копьём поразил Энома́я в утробу,

Панцирь пробив и живот; медь при выходе внутренность наземь

Вылила. В пыль тот упал; так и умер, хватаясь за землю.

Вырвал из рук Девкалид длиннотенную пику у трупа,

510     Только вот он не успел с побеждённого пышных доспехов

Медных с груди его снять: полетели троянские стрелы.

Полный отваги, в ногах не имел он уж твёрдости прежней,

Чтобы с копьём наступать, или вновь уклоняться от вражьих.

Стоя на месте одном ещё мог отражать он погибель,

515     Но убежать он не мог из сражения: ноги слабели.

Медленно он отступал. Деифоб в отступавшего дротик

Снова послал. На него он пылал непрестанною злобой.

Но промахнулся опять, в Аскалафа попав острой медью,

В сына Ареса. Плечо совершенно прорвал страшный дротик.

520     В пыль тут упал Аскалаф, умирая рвал землю руками.

Долго не ведал ещё громозвучный Арес истребитель

То, что воинственный сын его пал на сражении бурном.

Под облаками сидел золотыми Арес на Олимпе,

Волею Зевса он был там удержан, и там же другие

525     Боги сидели грустя, удалённые Зевсом из битвы.

 

Яростный бой закипел рукопашный вокруг Аскалафа.

Тут Деифоб с головы Аскалафа сорвал светозарный

Шлем. Но герой Мерион, налетевший, подобный Аресу,

Хищника в руку копьём поразил. Из руки Деифоба

530     Шлем дыроокий упал и, об землю ударившись, звякнул.

Снова герой Мерион, на врага налетевший, как ястреб,

Вырвал из раны копьё, растерзавшее руку на мышце,

Сам же опять отступил к сотоварищам. Брат Деифоба,

Ловкий Полит, подхватил уязвленного брата; из боя

535     Шумного вывел его, аж до самых коней провожая.

Быстрые кони его позади ратоборства стояли

С верным возницей, что ждал стоя в пышной его колеснице.

В город они понесли Деифоба. Жестоко стонал он,

Болью терзаемый; кровь свежей раны струилась на землю.

 

540     Все остальные дрались. Крик кругом раздавался ужасный.

Бурный Эней, налетев, Афаре́я, Кале́тора сына,

Дротом в гортань поразил, на него нападавшего: сразу

Набок того голова наклонилась. Упавший был стиснут

Сверху своим же щитом. Душеядную смерть он увидел.

 

545     Нестора сын, Антилох, усмотрев, что Фоон отвернулся,

Сам подлетел и рассёк совершенно убийственно жилу

С правого бока спины непрерывно идущую к шее.

Рана смертельной была. Зашатался Фоон, пал на землю

Навзничь, к любезным друзьям простирая дрожащие руки.

550     Нестора сын подскочил и, срывая доспехи с троянца,

Сам озирался вокруг. А трояне толпой окружили,

В щит поражая его, яркой медью сверкавший, огромный;

Но не могли за щитом даже ранить жестокою медью

Внука Нелея. Сам бог Посейдон охранял Несторида:

555     Мощный его сохранял он от копий и стрел налетавших,

Так как вдали от врагов не стоял Антилох, а сражался;

И не покоился дрот в его мощной руке, трепетал он,

К бою готовый. Герой беспрестанно искал с кем сразиться:

В дальнего дрот свой метнуть, или с ближним сойтись в рукопашном.

 

560     Азия сын Адамас, усмотрев, как тот метится дротом,

Сам устремился к нему; подбежав, острой медью ударил

По середине щита; но её острие обессилил,

В жизни героя врагу отказав, Посейдон черновласый.

Древко сломалось, копья половина, как кол обожжённый,

565     В центре осталась щита, а другая упала на землю.

Бросился к сонму друзей Адамас, чтобы смерти избегнуть.

Только его Мерион вдруг настиг и сверкающим дротом

В низ живота угодил убегавшему, в слабое место,

Где наибольшая боль и мучительней рана для смертных.

570     Так он его поразил. И на дрот Адамас повалившись,

Бился, как связанный вол непокорный, которого силой,

Как ни упорен, ведут пастухи, заарканив покрепче.

Так он, пронзённый, в крови своей бился не долго: немедля

Храбрый к нему подступил Мерион, дрот свой вырвал из тела,

575     И смертный мрак осенил Адамасу глаза, мозг и душу.

 

Саблей огромной в висок Деипира фракийского резко

Быстрый Гелен поразил, сбив с врага его шлем коневласый.

Шлем тот на землю упал; под ногами бойцов он крутился

Долго, какой-то пока аргивянин его вдруг ни поднял.

580     А Деипиру вождю ночь глаза осенила навеки.

 

Жалость о друге взяла, Менелая, отважного в битвах;

Он на Гелена пошёл, на героя, копьём потрясая

Острым, расправой грозя. А Гелен же наметился луком.

Оба героя сошлись: тот с копьём занесённым, пылая

585     С силой метнуть, а другой тетиву натянул, угрожая.

Первым Гелен Приамид в грудь ударил стрелой Менелаю,

В медный доспех, от него отлетела пернатая злая.

Так на широком гумне, рассыпаясь по гладкому полу,

Чёрные скачут бобы и зелёные зерна гороха,

590     Если на сильном ветру их подбросит вдруг веятель, чистя.

Так от блистательных лат Менелая, высокого славой,

Сильно отпрянув, стрела на побоище пала далёко.

Ну а герой Менелай, сын Атрея, копьём Приамиду

В руку попал, в ту, что лук гладкий, блещущий, крепко держала.

595     Руку прошило насквозь остриё, пригвоздив её к луку.

Тут же к друзьям побежал Приамид, чтобы смерти избегнуть,

А за повисшей рукой волочилось из ясеня древко.

Жало извлёк из руки Агенор благодушный Гелену;

Рану же перевязал от пращи шерстяной мягкой тканью,

600     Свитой искусно, всегда у слуги при владыке носимой.

 

Сильный Пизандр между тем вышел биться один с Менелаем.

Злая судьба увлекала его в битву, к земному пределу,

Чтобы тобой, Менелай, был убит он в сражении жарком.

Только немного сошлись, друг на друга идущие оба,

605     С силой метнул Менелай, но копьё его вбок улетело.

С силой метнул и Пизандр, и Атриду, высокому славой,

Щит поразило копьё, но насквозь не прошло, а сломалось

У наконечника: медь на щите удержала оружье.

В сердце Пизандр ликовал: он уж думал о скорой победе.

610     Но Менелай, острый меч среброгвоздный из ножен исторгнув,

Ринулся в бой. А Пизандр из-под круга щита вынул острый

Медный красивый топор, с топорищем из крепкой оливы,

Длинным и гладким. Итак, оба сшиблись, чтоб насмерть сразиться.

С силой ударил Пизандр по верхушке косматого шлема,

615     Около гребня. Ему ж Менелай угодил прямо по лбу,

У переносицы: кость проломилась; глаза у Пизандра,

Выскочив, возле него на кровавую землю упали.

Рядом упал и Пизандр. И, на грудь наступив ему, тут же

Ловко доспехи срывал Менелай; и, гордясь, восклицал он:

620     «Все вы покинете так корабли быстроконных данаев,

Трои надменной сыны, ненасытные страшной резнёю!

Большей обиды искать вам и срама не нужно, какими,

Лютые псы, вы меня осрамили! И грозного гнева

Вы не страшились тогда: гнева Зевса; но, гостеприимства

625     Зевс покровитель, за то город ваш он разрушит высокий!

Вы у меня и жену молодую и много богатства

Нагло похитив, ушли, угощённые дружески в доме!

Ныне ж хотите ещё на суда мореходные наши

Гибельный бросить огонь и убить всех героев ахейских!

630     Но укротят наконец всех вас, сколь вы ни алчны к убийствам!..

Зевс Олимпийский! О, Зевс! Говорят, ты премудростью выше

Всех и бессмертных богов, и людей; из тебя всё исходит.

Что ж благосклонно глядишь ты, о, Зевс, на людей нечестивых,

Этих фригиян!? Они лишь насилием дышат, не могут

635     Лютым убийством, войной ввек насытиться, всем ненавистной!

Может насытиться всем человек: сном, счастливой любовью,

Пением сладостным и восхитительной пляской невинной,

А ведь для каждого то и приятней, и много желанней

Страшной войны; лишь одни ненасытны войною троянцы!»

 

640     Так он сказал. И, сорвав с тела латы, что кровью дымились,

Отдал клевретам своим Менелай, предводитель народов.

После, вернувшись назад, он с передними встал, чтоб сражаться.

Там на него налетел сын владыки царя Пилемена,

Доблестный Гарпалион: за отцом он любезным примчался

645     В Трою, Приаму помочь; но домой не вернулся, несчастный!

Он Менелаю царю в середину щита, налетевший,

Пику вонзил, но пробить крепкий щит не сумел и поспешно

Бросился снова к друзьям, чтоб от смерти спастись. На бегу он

Всё озирался вокруг, дабы не был пронзён вражьей медью.

650     Медной стрелой Мерион по бегущему метко ударил;

В правую с силой стрела в ягодицу вонзилась и дальше

Острою медью в пузырь, под лобковою костью, проникла.

Тут же он, скорчась, присел и, в объятьях друзей своих милых,

Дух испуская, упал, и, как червь, на земле растянулся;

655     Чёрная кровь полилась по земле, всё под ним увлажнила.

Засуетились вокруг его верные пафлагоняне,

И, в колесницу подняв, грустно тело везли к Илиону,

Шёл среди них и отец, сам он в шею был ранен жестоко;

Слёзы он лил, что не мог отомстить за убитого сына.

 

660     Тут же Парис за него воспылал справедливою местью:

Гостем он был у него, посещал он народ пафлагонский.

Местью пылая, послал он из лука стрелу что есть силы.

Был у ахейцев боец Эвхенор, Полиида пророка

Сын знаменитый, он жил богатеем в Коринфе цветущем;

665     Горькую участь свою знал богач, — но отплыл к Илиону.

Часто ему говорил Полиид добродушный, что должен

В доме отца умереть он от немощи тяжкой, или же

В страшном погибнуть бою у ахейских судов от пергамлян.

Выбрал он смерть, избежав этим самым и немощи тяжкой,

670     Чтобы зазря не страдать, и постыдных упрёков сограждан.

В челюсть, под ухо, Парис поразил храбреца, и мгновенно

Жизнь отлетела его; тьма глаза Эвхенору сомкнула.

 

Словно свирепый пожар полыхал, — так сражались дружины.

Гектор же был далеко и не слышал он, Зевса любимец,

675     Как у ахейских судов поражается с левого фланга

Войско троян. И вот-вот станет полною слава ахеян,

Вырвут победу они. Так сам бог Посейдон помогал им

Собственноручно, и дух побуждал их на битву примером.

Гектор воинствовал там, где недавно в ворота влетел он,

680     Где разорвал он ряды аргивян щитоносцев густые,

Где на отлогом песке, извлечённые на берег моря,

Протесилая суда и Аякса стояли. Стена там

Ниже намного была, но поставили там аргивяне

Пламенных лучших коней и бойцов превосходных в сраженьях.

685     Там беотиян войска, также длиннохитонных ионян,

Фтиян и локров, ещё и эпеян преславные рати.

Вместе сдержали они на суда нападавшего, только

Сил не имели прогнать Приамида, подобного буре.

В первых отборных рядах – из афинян бойцы, их на битву

690     Вёл Петеид Менесфей, а за ним устремляли дружины

Фидас и Стихий герой, и Биант. Знаменитых эпеян

Вёл Амфион, с ним – Филид Ме́гес, также – воинственный Дракий.

Фтиян вели за собой славный Ме́дон и грозный Подаркес.

Медон владыки мужей Оиле́я побочным был сыном,

695     И младшим братом он был Оилида Аякса; в Фила́ке

Жил, далеко; убежал из отечества он как убийца,

Мачехи брата убив, Оилея жены, Эриопы.

Храбрый Подаркес герой сыном был Филакида Ификла.

Оба они впереди, перед войском из юношей фтийских,

700     Встав на защиту судов, с беотийцами вместе сражались.

 

Быстрый Аякс Оилид ни на шаг от могучего друга

Не отставал, и всегда с Теламонидом рядом держался.

Так плуговые волы по глубокому пару степному,

Крепостью равные, плуг волокут многосложный, тяжёлый;

705     Пот у корней их рогов пробивается крупный; и оба

Чёрные рядом, едва лишь ярмом разделяясь блестящим,

Дружно идут полосой и земли глубину раздирают.

Так же, плечо у плеча, и Аяксы стояли, сражаясь.

За Теламонидом вслед шло немало товарищей храбрых,

710     Ратных друзей боевых. От него они щит принимали,

Если мешал ему пот и усталость сгибала колени.

Локры же следом не шли за вождём Оилидом Аяксом:

Не был приучен их дух к рукопашному страшному бою;

И не имели они с конской гривою шлемов из меди,

715     Круглых и крепких щитов, или длинный из ясеня копий.

Только на верный свой лук и пращу шерстяную надеясь,

Локры, под Трою придя, с расстояния в битвах жестоких,

Быстро и метко разя, разрывали фаланги троянцев.

Так, пока те впереди яркоблещущей медью сражались

720     С Гектором бурным, с его ополчением дружным троянским,

Локры, держась позади, мечут стрелы. Тут стали трояне

Храбрость свою забывать: так смущали их стрелы густые.

И со стыдом бы они от судов и от стана ахеян

К Трое, что шумным ветрам распростёрта, опять отступили б,

725     Если бы к Гектору вдруг Полидамас тут не обратился:

«Гектор! Ты слишком упрям, чтоб других убеждения слушать!

Бог выше всех нас тебя одарил для военного дела;

Ты же и мудростью всех, и советом превысить желаешь!

Только не может вместить человек все достоинства сразу.

730     Даст одному мудрый бог отличаться в военном искусстве,

Ну а другому Кронид светлый разум дарует: и долго

Будут плодами его племена благоденствовать смертных,

И поднимать города; обладающий им дважды счастлив.

Гектор! К совету склонись, мне он кажется лучшим. Послушай,

735     Битва, как огненный круг, что зажёг ты, – повсюду пылает!

Но, как за стену мы все за тобой ворвались, так трояне, –

Выбыли с боя одни из-за ран, а другие дерутся

С множеством меньшим числом, растянувшись повсюду вдоль стана.

Выйди из боя: сюда призови ратоводцев храбрейших;

740     Здесь сообща мы решим с ними это важнейшее дело:

Разом ли по кораблям многоместным всей ратью ударить,

Если врага одолеть бог позволит нам; или немедля

Всем от судов отступить, пока вовсе нас здесь не разбили!

Я опасаюсь, чтоб долг нам вчерашний кровавый ахейцы

745     Ни захотели вернуть! При судах ненасытный войною

Ждёт нас, и вряд ли совсем он от славной воздержится битвы».

 

Так он сказал. И совет справедливый тот Гектор одобрил.

Он с колесницы своей спрыгнул на́ землю, звякнув оружьем,

И так ответил ему, устремляя крылатые речи:

750     «Здесь, Полидамас, пока удержи предводителей храбрых;

Я же войска обойду, оценю, как пылает сраженье;

Дам лишь приказы вождям, и сюда возвращусь я немедля».

 

Это сказав, полетел, как гора под снегами – огромный;

С криком призывным он всех обошёл, и троян и союзных.

755     И к Панфоиду скорей, к Полидамасу тут все дарданцы

К храброму бросились, лишь голос Гектора громкий заслышав.

Он же передних ряды обходил и усердно искал в них

Братьев: Гелена царя с Деифобом героем; а также

Он Адамаса искал, и отца его Азия тоже.

760     Он их нашёл, но не все были живы они и здоровы:

В прахе одни у судов мореходных данайских лежали

Бледные, души свои потеряв под данайскою силой;

Ну а другие от ран, отступив к Илиону, страдали.

Вскоре на левом конце истребительной брани нашёл он

765     Брата Париса. Супруг дивнокудрой прекрасной Елены

Дух ополчений своих ободрял, побуждая их к бою.

Встав перед братом своим, укоризненно Гектор воскликнул:

«Видом лишь гордый, Парис, женолюб, обольститель несчастный!

Где у тебя Деифоб и Гелен, повелитель народа?!

770     Где славный Офрионей?! Где воинственный Азий Гиртакид?!

Где Адамас?! О! С высот нынче падает Троя святая!

Гибнет! Но с ней и твоя, Александр, неизбежна погибель!»

 

Тотчас ему возразил Приамид Александр боговидный:

«Нынче угодно тебе обвинять и безвинного, Гектор!

775     Прежде я более мог нерадивым казаться в сраженьях,

Но не теперь! И меня не без доблести мать породила.

С часу того, как ты бой перенёс к кораблям мореходным,

С этого часу и мы с аргивянами здесь непрерывно

Сходимся в бой! Да, друзей потеряли, которых назвал ты.

780     Только герой Деифоб и Гелен, повелитель народа,

Вышли из боя, они были длинными копьями в руки

Ранены сильным врагом; но Кронид их избавил от смерти.

Гектор, веди нас, куда твоё смелое сердце прикажет!

Все мы желаньем горим за тобою последовать. В нашей

785     Храбрости ты не найдешь недостатка, покуда есть силы.

Свыше же сил воевать, как бы кто ни желал, – невозможно».

 

Так говоря, укротил он великого Гектора душу.

Ринулись оба туда, где сильнее кипело сраженье:

Там, где стоял Кебрион вождь, где был Полидамас храбрейший,

790     Фалк и Ортей, с ними вождь Полифет, что подобен был богу,

Пальмий, Асканий и с ним Морис, отрасли Гиппотиона,

Два воеводы, они из Аскании прежним на смену

Прибыли только вчера; устремил на войну их Кронион.

В битву троянцы неслись, словно ветров неистовых буря,

795     Громами Зевса гремя, мчится грозная степью широкой

И, с воем страшным на понт вдруг обрушась, кругом поднимает

Горы клокочущих волн в неумолчношумящей пучине,

Пенятся грозно они, нависают одни над другими.

Так илионцы, сомкнув к ряду ряд, шли одни за другими;

800     Медью блеща и гремя, в бой летели они за вождями.

Гектор предшествовал всем, смертоносному равный Аресу;

Он перед грудью держал круглый щит необъятный, огромный,

Кожами крепкий, обшит щит снаружи был медью блестящей;

Шлем лучезарный его в такт шагам колебался, сверкая.

805     Всюду фалангам врагов он грозил, под щитом наступая,

Всюду испытывал их, не расстроит ли натиском смелым.

Только ничем не смущал он бесстрашного духа данаев.

Сын Теламона его вызвал первым, вперёд выступая:

«Ближе, герой, подойди! Что ж ты издали только пугаешь

810     Воинов Аргоса? Мы не невежды в военном искусстве,

Но лишь Кронида бичом тяжким здесь смирены аргивяне.

Верно, надеждой горишь в сердце ты уничтожить сегодня

Наши суда? Но ещё для защиты целы́ наши руки!

Раньше, я думаю, мы город ваш, его башни и стены

815     До основанья снесём, ниспровергнув своими руками!

И, объявляю тебе, близок день, как и сам ты, бегущий,

Пламенно станешь молить всех богов олимпийских и Зевса,

Чтобы быстрей ястребов твои дивные кони летели,

В город тебя унося, поднимая лишь пыль по долине».

 

820     Слово заканчивал он, как над ним в небесах закружился

Справа парящий орёл. И вскричали ахейские рати,

Видя в орле добрый знак. Только Гектор бесстрашно ответил:

«Праздные звуки, Аякс, произносишь, огромностью гордый!

О, если б знал я, что мне столь же верно быть вечно живущим,

825     Стать сыном Зевса и быть порождённым от Геры богини,

Славиться всеми, как Феб Аполлон и Афина Паллада! —

Как верно то, что вы все в этот день свою гибель найдёте!

Все совершенно! И ты, если только отважишься выйти

Против копья моего, что, тебя сокрушив, растерзает

830     Нежное тело твоё; птиц пустынных да псов Илионских

Мясом насытишь своим, павший возле судов мореходных!»

 

Так он сказал и вперёд устремился. За ним и трояне

С криком ужасным. Их крик подхватили и задние рати.

Мощно вскричали в ответ и данайские рати: отважно

835     Ждали удара они нападавших троянских героев.

Крики двух воинств дошли до эфира, до Зевса сияний.