Эос проснулась едва в ложе рядом со славным Тифоном,

И поднялась, чтобы свет принести и бессмертным и смертным, –

Зевс уж Эриду послал к кораблям быстролётным ахеян,

Грозную вестницу, что приносила лишь зна́менье брани.

5         Встала она на корабль Одиссея, огромный и чёрный,

Что в средине стоял, дабы голос её было слышно

В станах далёких царя Ахиллеса, а также Аякса:

Оба на самых концах с многовёслыми их кораблями

Встали, на силу свою и безмерную храбрость надеясь.

10       Там возвышаясь, она закричала и мощно, и страшно;

Крик свой к ахейцам она обращала, и каждому в сердце

Силу вдохнула и пыл: вновь без устали биться с врагами.

В то же мгновение всем стала слаще кровавая битва,

Чем возвращенье домой на судах чёрных, в землю родную.

 

15       Громко кричал и Атрид, собираться всех в бой возбуждая

Воинов войска, и сам покрывался сверкающей медью.

Прежде всего, положил на могучие ноги поножи,

Пышные, плотно сомкнув их серебряной дивной застёжкой.

После на мощную грудь надевал знаменитые латы,

20       Те, что когда-то Кини́р подарил ему, славный царь Кипра,

Так как до Кипра дошла весть великая та, что ахейцы

Войском решились отплыть в кораблях на троянскую землю.

В те дни Кинир и поднёс этот дар, угождая Атриду.

В латах тех десять полос цвета ворони чёрной железа,

25       Олова белого в них было двадцать полос, и двенадцать –

Яркого золота; вверх змеи сизые к шее тянулись

По три на латах, с боков, словно радуги те, что Кронион

Вешает в небе средь туч – это дивное знаменье смертным.

Бросил свой меч на плечо: по меча рукояти сверкали

30       Золотом гвозди кругом; меч покоился в ласковых ножнах

Из серебра; ножны те золотыми ремнями держались.

Всёпокрывающий щит свой поднял он прекрасный и бурный,

Весь изукрашенный; в нём десять медных ободьев сияло;

Двадцать сверкающих блях белоснежных из олова, кру́гом;

35       А в средине – одна воздымалась, из ворони чёрной;

Там со свирепым лицом щит венчала Горгона Медуза,

Жутко взирая, вокруг головы её – Ужас и Бегство.

Был серебрённый ремень под щитом; на ремне извивался

Сизый ужасный дракон; а из шеи дракона, сплетаясь

40       Змеями между собой, страшных три головы выходило.

Четырёхбляшным покрыл свою голову шлемом узорным,

С конскою гривой; поверх шлема гребень качался высокий.

Крепкие два захватил он копья, завершённые острой

Медью, что, ярко блестя, посылала сиянье до неба.

45       Грянули громом с небес и Паллада Афина, и Гера,

Честь воздавая царю многозлатных Микен, Атрейону.

 

Все конеборцы тогда приказание дали возницам

Ставить в ряды перед рвом колесницы, держать наготове.

Сами ж, оружие взяв, и, в доспехах из меди, пустились

50       Пешим порядком вперёд. Перед рвом, миновав колесницы,

К бою построились. Шум всюду вырос ещё до рассвета.

Конные следом текли. Во всём стане смятение злое

Зевс промыслитель воздвиг среди толп. Он с высот, из эфира,

Кровью росу растворив, ниспослал. То был знак, что обрёк он

55       Много героев в тот день ниспровергнуть в обитель Аида.

 

Трои ж сыны ополчась, возвышенье равнины заняли.

Строились к бою войска вокруг Гектора, Полидамаса,

Также – Энея, что был словно бог почитаем народом;

Трех Антенора сынов: Агено́ра героя, Полиба

60       И молодого ещё Акама́нта, подобного богу.

Гектор средь первых ходил, потрясая щитом круговидным.

Словно звезда, что несла гибель чёрную, и из-за тучи

То, появившись, блеснёт, то вдруг скроется снова за тучей, —

Так, то в передних рядах Приамид появлялся, то в задних,

65       Строя к сраженью войска и командуя. Пламенной медью

Яркою весь он сиял, словно молния Зевса Кронида.

 

Воины, будто жнецы, что на ниве богатого мужа

Полосы жнут с двух концов, поспешая навстречу друг другу,

Густо бросая снопки́ ячменя иль пшеницы на землю, –

70       Так же сходились войска, торопясь, друг на друга бросаясь.

Бились! Никто не имел низких мыслей о бегстве позорном.

С рвением равным несли на сражение головы. Ярость

В битве, как волки, явив, веселили виновницу бедствий,

Злую Эриду; одна от богов та на сечу явилась.

75       Боги другие давно удалились от битвы; спокойно

В светлых сидели дворцах своих пышных. У каждого бога

Славный прекрасный дворец возведён по уступам Олимпа.

Все осуждали они чёрных туч собирателя, Зевса,

Что даровать пожелал он в сражении славу троянцам.

80       Но, уклоняясь от всех, их не слушал владыка Олимпа.

Он одинокий сидел в отдалении, радостно гордый:

Город троян созерцал, корабли черноглазых данаев;

Меди сияние, бой; тех, что гибнут, тех, что убивают.

 

Долго, – тянулось пока утро, день возрастал светоносный, –

85       Тучи из копий и стрел поражали троян и ахеян.

В час же, когда дровосек начинает обед свой готовить,

Сев под тенистой горой, когда руки трудом он насытил,

С лесом высоким борясь, и когда томность душу объемлет, –

Чувство одно в нём живёт: жаждет пылко он сладостной пищи.

90       Силой своей в этот час разорвали фаланги ахейцы,

Разом на клич боевой отозвались дружины, и первым

Ринулся в битву Атрид, сверг владыку мужей Бианора,

Следом – и друга его, Оилея, возницу, убил он.

Тот, с колесницы слетев, взялся биться с Атридом, но тут же

95       Острым копьём прямо в лоб, наскочив, Агамемнон ударил.

Меднотяжёлый не смог шлем сдержать копья острое жало:

Быстро сквозь медь и сквозь кость пролетело и, в череп ворвавшись,

С кровью смесило весь мозг и смирило его в нападенье.

Бросил сражённых в пыли Агамемнон, мужей повелитель,

100     С мёртвых доспехи сорвав: так лежали, белея телами.

Сам устремился вперёд, свергнуть Иза с Антифом, пылая,

Двух Приамидов (один был побочным, второй же – законный).

Те в колеснице одной мчались, правил конями – побочный;

Храбрый Антиф же стоял рядом с ним и воинствовал. Раз их,

105     Пасших овец, изловил Ахиллес при подошвах идейских,

Гибкой лозою связал, и как пленных вернул их за выкуп.

Ну а теперь их Атрид умертвил, повелитель народов:

Первого в грудь у соска́ поразил он копьём длиннотенным;

Ну, а Антифу мечом вдарил в ухо и сшиб с колесницы.

110     Спешно с убитых он снял их доспехи прекрасные, вспомнив

Юношей: прежде он их видел у кораблей быстролётных,

Как их пленённых привёл с Иды царь Ахиллес благородный.

Словно в высокой траве быстрой лани детёнышей малых

Лев, обнаружив, схватил в зубы страшные, кости круша им,

115     Слабым, беспомощным; жизнь, налетевший, у них похищает.

Мать их и близко стоит, и всё видит, – помочь же не может.

Сердце у бедной в груди от бессилья и страха трепещет.

Быстрая, скачет она сквозь кустарник, сквозь тёмные рощи;

Пот проливая, бежит от неистовства мощного зверя.

120     Так Приамидам никто в грозной гибели их из троянцев

Помощи дать не посмел: все бежали от гнева ахейцев.

 

И Гипполоха поверг в битвах пылкого он, и Пизандра, –

Двух Антимаха сынов; Антимаха, что золото много

Взяв от Париса как дар, на советах всегда прекословил

125     Тем, кто вернуть предлагал Менелаю супругу Елену.

Вот двух его сыновей и настиг Агамемнон могучий.

Те в колеснице одной мчались, вместе коней укрощая,

Так как из рук у них вдруг убежали блестящие вожжи.

Оба смутились они. Тут на них, словно лев, устремился

130     Царь Агамемнон. Они ж с колесницы к нему завопили:

«Не убивай нас, Атрид! И получишь ты выкуп достойный.

В доме отца много есть драгоценностей всяких, и много

Золота, меди, ещё хитроумных изделий железных.

С радостью выдаст тебе наш отец за нас выкуп огромный,

135     Если услышит, что мы живы оба, что в плен мы попали».

 

Так умоляли они, пожалеть их склоняли Атрида

Сладкою речью. Ответ поразил их не ласковым словом:

«Если вы оба сыны Антимаха, враждебного мужа,

Что на собраньи троян всем советовал, чтоб Менелая,

140     В Трою когда он пришёл как посол с Лаэртидом премудрым,

Там умертвить, чтоб назад к аргивянам не смог он вернуться, —

Вот вам за злобу отца и бесчестье достойная плата!»

 

Это сказав, он сразил с колесницы Пизандра, ударив

В грудь его страшным копьём. Тот ударился навзничь о землю.

145     Спрыгнул с коней Гипполох, побежал. Но догнал Агамемнон;

Руки мечом отрубив, ему голову с шеи отсёк он;

И, словно ступу, ногой оттолкнул; труп катился меж толпищ.

 

Бросив сраженных, Атрид устремился туда, где сильнее

Битва горела, за ним – меднобронные мужи ахейцы.

150     Пешие пеших разят, поневоле бежать принуждённых;

Конные – конных. Кругом от гремящих копыт заклубилось

Облако пыли густой: кони, люди смешались. Сражаясь,

Медью друг друга разят. Но Атрид мощный гнал непрестанно

В страхе бегущих, разил, и своих ободрял громким криком.

155     Так же, как хищный огонь на не срубленный лес нападает;

Всюду крутящийся вихрь разнесёт его, с корнем деревья

Свалит он с треском; и лес гибнет весь в этой огненной буре, —

Так Агамемнон срубал вражьи головы в бег обращённых

В страхе троянцев. Кругом крутошейные кони метались,

160     С громом по трупам неся колесницы пустые по полю,

Славных возничих ища; ну а те по долине лежали

Бледные, коршунам лишь вид теперь их приятен, не жёнам.

 

Гектора ж Зевс удалил, промыслитель, от стрел и от пыли;

Вне пораженья его он поставил от крови и сечи.

165     Но Агамемнон, своих побуждая, преследовал мощно

Толпы троян. В страхе те, словно стадо, уже пробежали

Древнего Ила курган, Дарданида, смоковницу-ди́чку;

В Трою стремились душой. Их преследовал с криком ужасным

Царь Агамемнон, багрил руки сильные кровью троянской.

170     Но, к дубу лишь прибежав, возле Скейских ворот удержались

Толпы троянцев и, встав, ожидали последних бегущих.

Те ж по долине ещё суетились, как робкие тёлки,

Если их лев распугал, ночью тёмной внезапно пришедший;

Всех не поймает он, но ждёт кого-то ужасная гибель:

175     Шею он перегрызёт, захватив её в мощные зубы;

После он с жадностью пьёт кровь горячую, ест мясо жертвы.

Так же и мощный Атрид непрестанно преследовал жертву –

Мужа последнего; он его пикой сражал. Так троянцы

Многие падали ниц в беге смертном, сраженные пикой.

180     Так впереди своих войск Агамемнон свирепствовал лютый.

 

Вскоре с победой Атрид под высокую города стену

Стал приближаться. Но тут Зевс, отец и бессмертных, и смертных,

Вдруг на вершину горы преобильной потоками Иды,

С неба спустившись, воссел. И в руке правой молнии сжал он.

185     Там он Ириде сказал, златокрылой посланнице быстрой:

«К Гектору мчись, передай, златокрылая, слово такое:

Пусть он пока лишь глядит, как могучий Атрид Агамемнон,

В первых бушует рядах и фаланги троян истребляет;

Сам же от битвы пока пусть воздержится; пусть побуждает

190     К битве других, чтоб они бились жарко и храбро с врагами.

Но лишь троянской стрелой иль копьём Атрейон будет ранен

И в колесницу свою побежит, силу Гектору дам я:

Будет разить он врагов и дойдёт до судов быстролётных,

Солнце тогда лишь зайдёт, ночь священная землю обнимет».

 

195     Так он сказал. Понеслась, повинуясь, как ветер Ирида

С Иды горы, устремясь к Илиону священному. Видит

Там Приамида она: средь дружин своих конных великий

Гектор на светлой стоял колеснице, блестящей, прекрасной.

Встав перед ним, говорит ему вестница Зевса, Ирида:

200     «Гектор, советами ты равен Зевсу, Приамова отрасль!

Зевс посылает меня, чтоб тебе изрекла его слово:

Ты лишь покуда гляди, как могучий Атрид Агамемнон,

В первых бушует рядах и фаланги троян истребляет;

Сам же от битвы пока воздержись; но других побуждай ты

205     К битве троян, чтоб они бились жарко и храбро с врагами.

Но лишь троянским копьём иль стрелою Атрид будет ранен

И в колесницу свою побежит, силу Зевс в тебя вложит:

Будешь разить ты врагов и дойдёшь до судов быстролётных,

Солнце тогда лишь зайдёт, ночь священная землю обнимет».

 

210     Это Ирида сказав, отлетела подобная вихрям.

Гектор на землю, герой, с колесницы с оружием спрыгнул;

Острые копья кругом колебал, обходя своё войско,

В бой распаляя сердца. И возжег он ужасную сечу.

Оборотившись лицом к аргивянам, трояне напали.

215     Аргоса воины все укрепили фаланги напротив.

Вспыхнула битва; сошлись друг на друга. И царь Агамемнон

Ринулся первым: желал и средь первых он первым быть в битве!

 

Музы! Откройте теперь, вы, живущие в высях Олимпа:

Кто с Агамемноном стал первый биться в сражении жарком

220     Из конеборных троян или славных союзников Трои?

Это был Ифидама́с Антенорид, огромный и сильный.

Рос он во Фракии – то мать холмистая стад руноносных.

Там с колыбели Киссей воспитал Антенорова сына,

Дед знаменитый его, белоногой Феаны родитель.

225     После того как достиг цвета юности славной питомец,

Дед выдал дочь за него, удержав его в доме. Однако

С брачного ложа ушёл новобрачный, прельстившись войною;

Чёрных двенадцать судов снарядил, полетел к Илиону.

В граде Перко́те суда многоместные сохнуть оставив,

230     Пеший с дружиной пошёл и вступил в илионские стены.

Первый теперь он с царём Агамемноном начал сражаться.

Чуть лишь герои сошлись друг на друга, чтоб в битве сразиться,

Тут промахнулся Атрид, и копьё его мимо промчалось.

В пояс же Ифидама́с, ниже яркой брони у Атрида,

235     Пику вонзил и налёг он на древко, на силу надеясь.

Тщетно напрягся герой, чтоб пронзить изукрашенный пояс:

На серебро налетев, как свинец, остриё изогнулось.

Древко, рукой ухватив, повелитель мужей Агамемнон

В ярости сильно рванул, словно лев, и из рук вырвал пику

240     У Антенорида. И шею острым мечом ему срезал.

Там он на землю упал, распростёршись, сном медным уснувший.

Бедный, друзей защищал вдалеке он от юной и верной

Кроткой жены: её ласк он не приял, дарами ж осыпал.

Дал ей сперва сто волов, и ещё обещал из бессчётных

245     Стад его тысячу дать прытких коз и овец пышнорунных.

В поле теперь он лежит обнажённый. Атрид Агамемнон,

Сняв с него пышный доспех, нёс меж толпами гордо и властно.

 

Скоро Атрида Коон, знаменитый воитель, заметил

Старший из всех сыновей Антенора; глубокая горесть

250     Сердце его обожгла, как увидел убитого брата.

Встал в стороне он с копьём, неприметный герою Атриду;

И, изловчившись, метнул, поразив его в руку у локтя:

Руку пробило насквозь медноострое яркое жало,

И содрогнулся тогда в сильном страхе Атрид Агамемнон.

255     Всё же сражения он не оставил; как лев на Коона,

Бурей взращённым копьём потрясая, он ринулся грозный.

Милого брата Коон в это время, родного, за ногу,

Ифидама́са тащил, призывая отважных на помощь.

Влёкшего тело тогда под огромным щитом, Агамемнон

260     Медным и острым копьём поразил, ему силы разрушив.

Тут же у трупа отсёк, налетевший он, голову напрочь.

Так Антенора сыны, под руками Атрида героя

Участь свою совершив, погрузились в обитель Аида.

 

Бросился после того на другие ряды Агамемнон,

265     Их и копьём, и мечом, и камнями большими сражая.

Бился, покуда его кровь горячую рана струила.

Но только чёрная кровь уняла́сь, только рана подсохла,

Острые боли тотчас стали мучить героя Атрида.

Словно при родах жену раздирают острейшие стрелы,

270     Те, что вонзают в живот ей Илифии, дочери Геры;

Вечно они возле жён, что родят; муки им посылают.

Боли такой остроты и в Атридову душу вступили.

Он в колесницу вскочил и велел своему браздодержцу,

Чтоб к кораблям устремил тот коней. В сердце сильно терзаясь,

275     Голосом громким вскричал он, чтоб всем было слышно ахейцам:

«Други мои! Вы, вожди и правители храбрых данаев!

Вы отражайте теперь от ахейских судов мореходных

Тяжкую битву; а мне не позволил Кронид промыслитель

Биться весь нынешний день с вероломными Трои сынами».

 

280     Так он сказал. И кнутом браздодержец коней пышногривых

К чёрным погнал кораблям, и послушные кони летели;

Пену клубя на груди и кругом осыпая всё пылью,

С бранного поля несли удручённого раной владыку.

 

Гектор, увидев едва, что уходит Атрид с поля боя,

285     Голосом звучным вскричал, возбуждая троян и ликиян:

«Гордые Трои сыны! Рукопашцы дарданцы! Ликийцы!

Будьте мужами, друзья, храбрость бурную вспомните, силу!

Вышел из боя у них муж храбрейший, и мне посылает

Славу великую Зевс! Так направьте на гордых данаев

290     Вы звуконогих коней, завоюйте высокую славу!»

 

Так восклицая, возжёг он и силу, и мужество в каждом.

И, как охотник своих травит псов белозубых для лова

Хищных зверей: либо льва, либо дикого вепря лесного,

Так на аргивских мужей натравляет троян крепкодушных

295     Гектор герой, что сравним с человекоубийцей Аресом.

Сам перед войском он шёл впереди и, пылая душою,

В битву влетал, словно вихрь, что могуч и стремителен, с неба

Вдруг обрушаясь, вздымал он, волнуя, весь понт черноводный.

 

Кто же был первым, и кто был последним низвергнутым в битве

300     Гектором после того, как ему Олимпиец дал славу?

Первым Ассей был, затем Автоной, и Опид браноносный,

Клития отрасль Долоп, Агелай, и могучий Офелтий,

Гиппоноой, что могуч в битвах, Ор, также Эзимн отважный:

Этих ахейских вождей именитых сразил; рядовых же

305     Множество. Словно Зефир гонит грозные тучи на тучи 

Нота холодного, их поражая порывами бури;

Крутятся волны, холмясь беспрестанно, и пена высоко

Брызжет в порывах тугих встречных ветров, летящих друг к другу.

Головы так рядовых беспрестанно крушил бурный Гектор.

 

310     Тут бы и гибель пришла, и свершилось бы страшное дело,

И по своим кораблям разбежались бы рати ахеян,

Если б тогда не сказал Одиссей Диомеду Тидиду:

«Что это с нами, Тидид?! Мы забыли и храбрость, и доблесть!

Встанем же рядом с тобой, отразим! Нестерпимый позор нам,

315     Если у нас корабли завоюет божественный Гектор!»

 

Сыну Лаэрта на то отвечал Тидид неустрашимый:

«Я бы и здесь устоял, о, мой друг. Только пользы немного

Мужество нам принесёт, если Зевс, потрясатель эгиды,

Хочет троянам, не нам, дать победу и славу сегодня!»

 

320     Так он сказал, и сразил с колесницы на землю Фимбрея,

В сердце копьём поразив. Лаэртид Одиссей же могучий

Богу подобного сверг Молиона, возницу Фимбрея.

Там и оставили их, отстранив навсегда от сражений;

Сами ж, идя по толпе, волновали её, словно вепри

325     Псами гонимые, вдруг нападают на псов, бьют клыками.

Так, обернувшись, они истребляли троян. И данаи

С радостью отдых нашли в том от бегства, что Гектор устроил.

 

Вот двух могучих мужей в колеснице они изловили,

Ме́ропа двух сыновей, перкотийца, который славнейший

330     Был предсказатель судьбы и сынам не давал позволенья

В Трою идти на войну; но его не послушали дети,

Мудрого старца: и рок увлекал их на чёрную гибель.

Их-то обоих Тидид и убил, знаменитый копейщик,

Душу и жизнь сокрушив, и прекрасные снял с них доспехи.

335     Царь Одиссей же убил Гипподама и с ним Гипероха.

 

Тут в равновесии бой распростёр между войск Зевс Кронион.

С Иды на битву взирал он, как люди губили друг друга.

Мощным копьём Диомед Агастрофа, Пеонова сына

Храброго, ранил в бедро. Скрыться тот не сумел, так как рядом

340     Не оказалось коней; и душой Пеонид омрачился:

Верный возница держал в отдаленьи коней; он же пеший

Рыскал в передних рядах. Так сгубил Агастроф свою душу.

 

Гектор, узнав сквозь ряды двух героев, на них устремился

С криком свирепым; за ним и троян полетели фаланги.

345     Сердцем смутился Тидид благородный, увидев такое.

Тут же он другу сказал, Лаэртиду, стоявшему близко:

«Катится гибель на нас, – шлемоблещущий Гектор могучий!

Всё же останемся здесь, Одиссей! Отразим гибель вместе!»

 

Это сказав, он сотряс длиннотенную пику и метко

350     В голову прямо послал Приамиду. Ударила пика

В шлем коневласый, вверху; только медь отскочила от меди:

Белого тела не дал шлем его дыроглазый коснуться,

Крепкий, тройной; он ему для защиты дарован был Фебом.

Гектор назад далеко отбежал и, смешавшись с толпою,

355     Вдруг на колено упал и упёрся могучей рукою

В землю; поник, и в глазах его чёрная ночь всё покрыла.

Но пока шёл Диомед сквозь ряды впереди воевавших,

Пику ища, далеко улетевшую: где та воткнулась, —

С духом собрался, окреп Гектор, бросился вновь в колесницу,

360     Быстро к своим поскакал, избежав тем погибели чёрной.

Пику найдя, вслед врагу громко крикнул Тидид многомощный:

«Снова ты, пёс, избежал чёрной смерти! Она подлетела

К самой твоей голове. Только Феб защитил тебя снова.

Феба ты молишь всегда, выходя на свистящие стрелы!

365     Всё же тебя я убью, если встретимся в после сражений,

Если и мне меж богов-небожителей есть покровитель!

Ну а пока я других буду бить, тех, которых настигну!»

 

Это сказал, и хотел снять доспехи с Пеонова сына.

Той же порой Александр, муж Елены прекраснокудрявой,

370     Скрывшись за столб гробовой на могиле Дарданова сына,

Ила усопшего (он был почтеннейшим в древности старцем),

Лук натянул свой тугой на Тидида, владыку народа.

Только тот стал, наклонясь, обнажать Агастрофа героя:

Пёстрые латы и с плеч, и с груди; с головы – шлем тяжёлый

375     Снял Диомед. Александр, тут напряг рукоятие лука,

И не напрасно стрелу из руки своей выпустил: ранил

В правую пятку. Стрела, пробежав сквозь подошву, вонзилась

В землю. Парис-Александр, торжествующий, с радостным смехом

Встал из засады своей, гордый славной победой, воскликнул:

380     «Ты поражён! И моя не напрасно стрела полетела!

Если б тебе я в живот угодил, то и душу б исторгнул!

Сколько-нибудь уж от бед отдохнули бы жители Трои:

Ты их страшишь, словно лев, истребитель ягнят малосильных!»

 

Но, не смутившись, ему отвечал Диомед благородный:

385     «Подлый стрелок! Красотой ты как дева, и сердцем ты бабник!

Если бы против меня ты открыто с оружием вышел,

Лук не помог бы тебе и крылатые быстрые стрелы!

Пятку лишь ты у меня оцарапал – и горд до предела.

Мне ж эта рана – ничто! Как ударил ребёнок, иль дева!

390     Стрелы тупы и слабы у ничтожного слабого мужа!

Мчится иначе стрела у меня: лишь врага достигает,

Метко влетает в него остриём, — враг лежит бездыханным!

Волосы в горе вдова себе рвёт и царапает щеки;

Дети-сироты его слёзы льют; сам он землю кровавит,

395     Тлеет; не жёны вокруг его тела, а птицы толпятся!»

 

Так он сказал. И к нему подошёл Одиссей копьеборец,

Встал впереди. Диомед тут присел и из пятки пронзённой

Вырвал стрелу. По всему телу адская боль пробежала.

Он, в колесницу вскочив, повелел своему браздодержцу

400     Гнать к мореходным судам поскорее: терзалось в нём сердце.

 

Так из ахеян один Одиссей копьеборец остался,

Всеми покинутый: всех дикий ужас рассеял по полю.

Горько вздохнув, он сказал своему благородному сердцу:

«Горе! Что будет со мной? Мне позор, если вдруг, испугавшись,

405     Я побегу; но беда, если буду толпою троянцев

Вдруг окружён: ведь других аргивян громовержец рассыпал.

Только волнуют зачем мою душу подобные думы?

Знаю ведь я: лишь подлец отступает бесчестно из боя!

Кто благороден душой, без сомнения, должен в сраженьи

410     Храбро стоять до конца: до победы или же до смерти!»

 

Так размышлял Одиссей, свою мысль возлагая на сердце.

Тут щитоносных троян приступили ряды к нему быстро,

Плотно сомкнулись кругом. Но в кольце поджидала их гибель.

Так молодые ловцы с псами быстрыми вепря лесного

415     Вдруг окружают, а он из дремучего леса выходит

Грозный: белеют клыки в челюстях, искривлённых и страшных.

Ловчие все на него нападают. Зверь гордый зубами

Клацает страшно, но как он ни грозен, — стоят звероловы.

Так на любимца богов Одиссея кругом нападали

420     Мужи троянские. Он отбивался. Вот острою пикой

Первого ранил в плечо беспорочного Деиопи́та;

После Фоо́на убил и Энно́ма, те рядом упали;

И Херсида́ма, когда с колесницы троянец тот прыгал,

Дротом блестящим в живот ранил, стукнув под выпуклобляшный

425     Щит. Тут же в пыль тот упал, умирая, скрёб землю руками.

Этих он бросил, затем поразил Гиппасида Харо́на.

Братом был милым Харо́н по рождению славному Со́ку.

Брату на помощь спешил славный Сок, небожителю равный,

Быстро приблизился он к Лаэртиду и громко воскликнул:

430     «Славный герой Одиссей, ненасытный в трудах и коварствах!

Или сегодня тебе Гиппасидов двух души исторгнуть,

Свергнув обоих; гордясь, снять блестящие наши доспехи,

Или, копьём ты моим ниспровергнутый, душу погубишь!»

 

Так он сказал, и копьём по щиту Одиссея ударил.

435     Щит светозарный насквозь пробежало копьё, и прошило

Даже на теле броню, что высокоискусна, и кожу,

Вмиг отделив её от крепких рёбер. Но меди смертельной

Строгий Афина запрет положила касаться утробы.

Только узнал Одиссей, что он ранен совсем не смертельно,

440     Как, отступив чуть назад, громко крикнул Гиппасову сыну:

«Нет, злополучный, тебя ждёт сегодня жестокая гибель!

Ранив, ты мне помешал с фригиянами бурно сражаться,

Но я за это тебе предвещаю смерть чёрную здесь же!

Свергну тебя я копьём; ты, убитый, даруешь мне славу,

445     Ну а Аиду царю, что конями горд, – душу даруешь!»

 

Так он сказал. Тут же Сок, развернулся и в бегство пустился.

С силой копьё отослал Одиссей убегавшему в спину.

Жало вошло между плеч и насквозь через грудь оно вышло.

С шумом тот грянулся в пыль, и вскричал Одиссей, торжествуя:

450     «О, сын Гиппаса, коней укротителя, Сок браненосный!

Смерть тебя раньше нашла, чем меня. Зря бежал от неё ты!

Ах, злополучный! Тебе ни отец, ни почтенная мать уж

Глаз не закроют твоих; и, умершего, хищные птицы

Скоро тебя разорвут, пожирая, махая крылами!

455     Мне же, когда я умру, воздадут честь по чести ахейцы!»

 

Так восклицая, копьё он лихое могучего Сока

Вырвал из раны своей, из брони и щита. Но тотчас же

Хлынула жаркая кровь вслед за медью; душа затомилась.

Храбрые Трои сыны, лишь увидели кровь Одиссея,

460     Кинулись все на него одного, ободряя друг друга.

Он же от них отступал и друзей призывал громким криком.

Чтобы троян заглушить, он три раза вскричал что есть силы.

Трижды услышал его Менелай, копьеборец могучий.

Тут же к Аяксу Атрид обратился, тот был к нему ближе:

465     «О, Теламонид Аякс благородный, властитель народа!

Крик до меня долетел Одиссея, зовёт он на помощь.

Вроде, его одного, окружив, притесняют трояне,

В страшном побоище вдруг от ахеян отрезав. Давай же,

Друг, устремимся в толпу: мы должны защитить Одиссея!

470     Не пострадал бы, боюсь, он, один, окружённый врагами,

Как ни отважен. Тогда б скорбь великая нас поразила!»

 

Это сказав, он пошёл, вместе с мужем, бессмертному равным.

Скоро увидели, как Одиссей, отбивался. Толпою

Он окружён; а враги, как в горах кровожадные волки,

475     Взяв вдруг оленя в кольцо, нападают; его ещё раньше

Ранил охотник стрелой: от него убежал быстроногий,

Мчался, покуда несли его ноги, и кровь в нём бурлила.

Но когда силу его одолела стрела роковая,

Хищные волки, напав, между гор растерзали оленя

480     В мрачной дубраве. Вот льва истребителя демон приводит.

Все рассыпаются тут волки: лев пожирает добычу.

Так же ходили вокруг Одиссея, искусного в битвах,

Толпы троянцев, сильны они были. А он же, бесстрашный,

В центре крутился с копьём, отражал: отгонял свою гибель.

485     Сын Теламонов, толпу пробивая, нёс щит, словно башню.

Встал, закрывая щитом Одиссея, трояне в испуге

Все расступались. Его вывел, за руку взяв, благородный

Царь Менелай. К ним, спеша, подкатил колесницу возница.

 

Бурный Аякс, на троян опрокинувшись, ранил Дори́кла,

490     Сына Приама царя, но побочного; там же Пандо́ка

Свергнул; повсюду круша, сверг Лиза́ндра, Пира́за, Пила́рта.

Как устремляется с гор на равнину поток полноводный,

Вспухший от вод снеговых и от зевсовых ливней жестоких;

Много с собою несёт и дубов он засохших, и сосен;

495     Мчится, крутясь, и свой ил он бросает взволнованный в море, —

Так устремился и всё взволновал Теламонид могучий,

Он и коней, и мужей убивал. Но губительной смуты

Гектор не видел: он был у Скамандра пучинного, бился

С левого фланга, там бой бушевал вдоль по брегу; часто

500     Падали головы с плеч; крики в бой призывали, гремели

Около Нестора и возле сильного Идоменея.

Гектор меж них воевал, делал грозное дело, могучий:

Пикой и бурной ездой сокрушал он фаланги данаев.

Но не оставили бы поля боя данайские рати,

505     Если б герой Александр, муж Елены прекраснокудрявой,

Вдруг не заставил прервать Махао́на сражение, так как

В правое ранил плечо он героя трёхжалой стрелою.

Боем пылавшие, все за него ужаснулись данаи,

Чтобы героя враги не сразили при битве несчастной.

510     Нестору Идоменей знаменитому первый воскликнул:

«О, мудрый Нестор Нелид, о, великая слава ахейцев!

Встань в колесницу скорей; Махаона почтенного тоже

Рядом поставь; и гони к кораблям ты коней быстроногих.

Опытный врач нам нужней и ценней многих воинов прочих;

515     Может он раны лечить и недуги, извлечь может стрелы».

 

Так он сказал. И его не ослушался Нестор, исполнил:

На колесницу взошел и подъехал; и быстро встал рядом

С ним Махаон, сын врача превосходного, сам врач известный.

Старец хлестнул лошадей, и охотно они полетели

520     К стану ахеян: туда их несло и желание сердца.

 

Этой порой Кебрио́н, Приамидов возница, заметил

В войске троян, вдалеке, замешательство; Гектору крикнул:

«Гектор! Покуда мы здесь, меж данаев, сражаемся бурно,

С фланга волнуем врага в истребительной схватке, — другие

525     Наши фаланги теперь все в смятении: воины, кони…

Их Теламонид Аякс взволновал; узнаю полководца:

Носит огромный он щит на плече. Так давай же туда мы

Бурных коней повернём с колесницею нашей; там больше

Толпища пеших солдат, толпы конных свирепо дерутся,

530     Режутся между собой: крик их страшный гремит неумолчно!»

 

Это сказав, Кебрион по коням пышногривым ударил

Звонким кнутом, и они от удара возницы послушно

Быстро меж ратных рядов с колесницею легкой летели,

Шлемы топча, и щиты, и убитых. Забрызгались кровью

535     Снизу вся медная ось, ну а сверху – скоба колесницы:

Из-под колёс и копыт лошадиных хлестали в них бурно

Брызги кровавые. Так славный Гектор спешил погрузиться

В толпы врагов и, влетев, раскидать их! Смятение злое

Он меж данаев воздвиг и уж редко с копьём расставался.

540     Много рядов перемял Приамид ратоборцев ахейских,

Их и копьем, и мечом, и огромными камнями бил он.

Только с Аяксом борьбы избегал, с Теламоновым сыном:

Зевса бы он прогневил, если б с мужем сильнейшим сразился.

 

Зевс же, владыка владык, сильный страх ниспослал на Аякса:

545     Встал он смущённый и, щит семикожный за спину забросив,

Стал отступать между толп, средь врагов, словно зверь, озираясь;

Тихо, с оглядкой вокруг, шаг за шагом сменял, отступая.

Будто бы гордого льва от загона волов тяжконогих

Гонят сердитые псы и отважные мужи селяне;

550     Зверю они не дают даже жира от стад их похитить,

Целую ночь стерегут. Ну а он, насладиться им жаждет,

Мечется яро на них, только тщетно: из рук дерзновенных

С шумом навстречу летят копья частые, головни с жаром

Огненным. Их устрашась, он, свирепый и сильный, уходит

555     Тихо со светом зари; удаляется, сердцем печальный.

Так Теламонид Аякс, негодующий, духом печальный,

Перед врагом отступил: о судах он тревожился очень.

Словно упрямый осёл побеждает детей малосильных:

Те его палками бьют, но ничтожна их сила; он щиплет

560     Медленный, в ниву зайдя, всходы сладкие, сколько бы палок

Рёбра и спину его ни тревожили. Только наевшись

Он уступает, тогда его дети с трудом выгоняют.

Так и Аякса теперь, Теламонова славного сына,

Множество гордых троян и союзников их дальноземных,

565     Копьями в щит теребя, гонят пламенно с криком из боя.

Он же, герой, иногда, вспомнив гневную бурную силу,

К ним повернувшись лицом, вдруг удерживал, грозный, фаланги

Конников храбрых троян. Иногда ж обращался он в бегство.

Только дорогу им всем заграждал он к судам быстролётным,

570     Часто сражаясь один между двух ополчений свирепо.

И устремлялись к нему стаи копий из рук дерзновенных,

В щит семикожный большой Теламо́нида, жадно вонзаясь;

Рвались вперед, или вскользь, или мимо, и, те́ла не тронув,

В землю вонзались торчмя, те́ла с кровью отведать желая.

 

575     Вскоре же вождь Эврипи́л, Эвемо́на блистательный отпрыск,

Видя Аякса, как он удручён тучей стрел, тучей копий,

Бросился, встал рядом с ним, и метнул свой сияющий дротик:

Сильного в рати вождя, сына Фа́взова, Апизао́на

В печень под сердце пронзил, тут же ноги его подкосились.

580     Прянул к нему Эврипил, чтоб оружие взять и доспехи.

Но тут увидел его, обнажавшего Фавзова сына,

Богу подобный Парис Приамид и немедленно крепкий

Лук натянул, и стрелой он в бедро его правое ранил;

И обломилась стрела от удара, бедро отягчила.

585     Вспять он к дружинам своим отступил, избегающий смерти,

И закричал что есть сил, чтобы слышали все аргивяне:

«Дру́ги мои! Вы, вожди и правители храбрых данаев!

Встаньте троянам в лицо, отразите скорей от Аякса

Пагубный день! Удручён тучей копий он. Вряд ли он сможет

590     Вырваться сам, избежать этой гибельной сечи! Так встанем

Дружно навстречу врагу, за Аякса героя, за славу!»

 

Раненный так закричал Эврипил. И сбежались данаи,

Быстро вокруг него встав, и щиты у плеч выставив плотно,

Копья щетиня кругом. К ним прибился Аякс невредимый.

595     И под защитой дружин он опять на врагов повернулся.

Словно пожар полыхал, так сражались в пылу браноносцы.

 

Нестора мчали стремглав с поля боя Нелеевы кони,

Пеной покрытые; с ним – Махаона, преславного мужа.

Старца увидев, узнал Пелейон Ахиллес быстроногий.

600     Он в это время стоял на корме корабельной; оттуда

Он наблюдал бранный труд и плачевное бегство ахеян.

Стал призывать он к себе разлюбезного друга Патрокла,

Громко крича с корабля. Из шатра тот услышал и быстро

Вышел, как грозный Арес… Это было началом несчастий.

 

605     Так Ахиллесу сказал сын Менетиев, муж благородный:

«Что, Ахиллес, ты меня призываешь? Чего повелишь мне?»

 

И Менетиду в ответ так сказал Ахиллес быстроногий:

«О, благородный Патрокл Менетид, друг, любезнейший сердцу!

Думаю, скоро придут аргивяне обнять мне колени:

610     Так как нужда их гнетёт, и терпеть её больше нет мочи.

Но поспеши, Менетид, и спроси у Нелеева сына,

С битвы кого он везёт? Кто там раненый с ним в колеснице?

Сзади, мне кажется, он на врача Махаона похожим,

Сына Асклепия. Но я лица не увидел героя:

615     Мимо меня пронеслись так стремительно быстрые кони».

 

Так он сказал. И Патрокл покорился любезному другу;

Бросился быстро бежать вдоль шатров и судов мореходных.

 

Вот уж достигли мужи ставки сына Нелеева; оба

Тут с колесницы сошли на кормящую щедрую землю.

620     Принял коней и распряг Эвриме́дон, служитель Нелида.

Сами ж они жаркий пот на хитонах промокших сушили,

Став на морском берегу против ветра. Когда прохладились,

В пышном укрылись шатре и на креслах покойных воссели.

Им составляла коктейль Гекаме́да, кудрявая дева,

625     Дочь Арсиноя: её Нестор взял как трофей в Тенедо́се,

В день, как Пелид разорил Тенедо́с. Её сами ахейцы

Старцу избрали как дар: ведь советами всех побеждал он.

Перед сидящими стол Гекамеда прекраснейший ставит,

С чёрным подножием, сам весь блестящий. На нём поместила

630     Медное блюдо с едой, то – к напитку закуска из лука

Сладкого, ячной муки, что священна, и нового мёда.

Кубок прекрасный на стол ставит, из дому взятый Нелидом.

Клёпками кубок вокруг золотыми покрыт; рукояток

Было четыре на нём, и на каждой по две голубицы

635     Будто клевали зерно золотое, из золота сами.

Кубок двудонный внутри был тяжёл и с трудом поднимался

Полный вином; но легко подымал его пи́лосский старец.

В нём растворила для них Гекаме́да, богиням подобна,

Смесь на прамнийском вине, медной тёркой натерла им сыра

640     Козьего, ячной мукой всё присыпала белой, священной.

Так приготовив коктейль, пригласила их пить Гекамеда.

Му́жи, коктейлем когда утолили палящую жажду,

Между собой говоря, наслаждались беседой взаимной.

 

Вдруг перед ними в дверях появился Патрокл богоравный.

645     Старец, увидев его, устремился с блестящего кресла,

За руку ввёл в свой шатёр и упрашивал сесть между ними.

Но отказался Патрокл Менетид, так ответил он старцу:

«Нет, я не сяду сейчас, не упросишь, божественный старец.

Грозен и слишком высок к вам пославший меня поразведать,

650     С битвы кого ты привёз к кораблям, поражённого раной.

Но теперь сам я узнал: Махаона, владыку народов.

С вестью обратно спешу, чтоб её сообщить Ахиллесу.

Знаешь ты сам хорошо, о божественный старец, какой он

Вспыльчивый: может легко обвинить и невинного вовсе».

 

655     Тут же на это ему отвечал Нестор, конник геренский:

«Что же герой Ахиллес беспокоится так о данаях,

Медью враждебной в бою поражённых? Но всё ли он горе

Знает, постигшее нас, наше войско? Храбрейшие в стане

Нашем – лежат, кто стелой, кто копьём поражённые в битве!

660     Ранен стрелою Тидид Диомед, грозный воин могучий;

Ранен копьём Одиссей знаменитый; Атрид Агамемнон;

Ранен стрелою в бедро Эврипил, Эвемоном рождённый.

Вот, Махаона вождя вывез я из погибельной битвы;

Ранен в плечо он стрелой. Но Пелид Ахиллес градоборец,

665     Сильный Пелид Ахиллес о сынах не радеет ахейских!

Может быть, ждёт он, когда корабли возле вод Геллеспонта,

В битве, бесплодной для нас, все под вражеским пламенем вспыхнут,

Сами ж падём мы один близ другого?! Лишился я, старец,

Силы, какая, была, что кипела в моих гибких членах!

670     Если бы молод я стал и могучестью крепок, как прежде,

В годы, когда разожглась злая распря меж нас и эпе́ян,

Этих угонщиков стад. Я тогда Гипирохова сына

Итимонея сразил многосильного. Жил он в Элиде.

Так я возмездье свершил. Был сражён он, стада защищая,

675     Между передних бойцов бурной пикой моей; только пал он,

Сельские ратники вмиг разбежались, рассыпавшись в страхе.

Мы от эпе́йских полей к дому славную гнали добычу:

По пятьдесят стад коров и свиней, и овец пышнорунных,

Также без счёта вели козьих стад, и ещё захватили

680     Полный табун лошадей, было сто пятьдесят светломастных

В нём кобылиц, и при них жеребят было много прекрасных.

Весь тот великий трофей уже ночью пригнали мы в город,

В Пилос Нелеев. Нелей, мой отец, восхитился сердечно,

Видя, сколь много добыл я, в сражение выйдя, столь юный.

685     Вестники подняли клич, лишь Заря на Олимп восходила,

Всех призывая, кто долг мог иметь на Элиде священной.

Пи́лосский стёкся народ, и вожди всем делили добычу.

(Много осталось долгов на эпе́янах в сытной Элиде

В дни, как немного уж нас оставалось в стране разорённой.

690     Пилосу много вреда причинила Гераклова сила:

Му́жи сильнейшие все из защитников города пали.

В доме Нелея сынов-ратоборцев нас было двенадцать,

Пало одиннадцать их, я последний и младший остался.

Этим эпейцы гордясь, меднобронные, нас обижали,

695     И, презирая, не раз нам злодейства чинили и беды).

Старец себе и волов, и овец взял великое стадо,

Как компенсацию, и пастухов к стаду выбрал он триста;

Так как, и старец имел долг большой на Элиде священной:

Славных четыре коня с колесницей, победных на скачках;

700     Их состязаться в бегах отправляли в Элиду. Треножник

Призом служил. Но велел Авгий, их повелитель народа,

Нагло коней отобрать. Лишь возница вернулся печальный.

И оскорблённый Нелей, и словами его и делами,

Много избрал для себя. Остальное отдал он народу

705     В равный раздел, чтоб никто от него не ушёл обделённым.

Мы совершали раздел и по городу Пилосу всюду

Жертвы богам принесли. А враги, третье утро лишь встало,

Силою всей к нам пришли: меднолатные мужи пехоты,

Быстрые конники, все; с ними были и два Молиона,

710     Юные очень, ещё не бывавшие в бурных сраженьях.

Есть на огромном холме город наш Фриое́сса; в песчаном

Пи́лосском царстве лежит крайним он, у потоков Алфея.

И обступили враги Фриое́ссу, разрушить пылая.

Но, лишь их толпы прошли возле города поле, Афина

715     Вестницей ночью пришла к нам, с Олимпа слетев, возвестила

Нас о войне, собрала храбрых воинов в Пилосе, сильных,

Жаждущих биться с врагом. Я хотел, но Нелей, мой родитель,

Настрого мне запретил, даже спрятал мою колесницу,

Думая: молод ещё я, неопытен в деле военном.

720     Я же и пеший пошёл, между конников славой покрылся:

Так устремила меня на сраженье богиня Афина.

Есть Миние́йос река, она в шумное море впадает

Возле Арены; и там мы священной зари ожидали,

Конники войска, пока к нам стекались отряды пехоты.

725     С этого места пошли мы всем войском, готовые к бою;

В полдень уже подошли мы к священным потокам Алфея.

Зевсу сверхмощному там принесли мы прекрасные жертвы;

Богу Алфею тельца закололи, тельца – Посейдону;

В жертву ж Афине ярмом не смирённую дали корову.

730     Ужинать стали потом, разместившись кругом по отрядам,

Ну а затем ночевать мы легли у потока Алфея.

Каждый с оружием спал. А надменные духом эпейцы,

Город кругом обступив, возгорелись с утра весь разрушить.

Но предстояло ещё им великое дело Ареса.

735     Лишь над землею едва подняло́сь лучезарное солнце,

Мы налетели на них, помолясь и Афине и Зевсу.

Пилосцы только сошлись и эпейцы в бою кровожадном,

Воина Мулия я первым сразу сразил и похитил

Быстрых коней у него; был он Авгия зятем, супругом

740     Дочери старшей его, что кудрями светла, Агаме́ды,

Знавшей все травы земли, сколько есть их, целебных и вредных.

Мулий когда наступал, я ударил его медной пикой.

В пыль он упал. Ну а я, заскочив на его колесницу,

Между передними встал. И эпейцы надменные тут же

745     Бросились все, кто куда, вдруг увидев сражённого мужа,

Воинов конных вождя, из эпейцев храбрейшего в битвах.

Я на бегущих врагов полетел, словно чёрная буря;

Взял пятьдесят колесниц: по два воина падая с каждой,

Грызли зубами траву, грызли землю, сражённые мною.

750     Я бы убил и двоих Акторидов, детей Молионы,

Если б не спас их отец, многомощный Земли Колебатель:

Он из сражения сам вывел бедных, скрыв облаком тёмным.

Пи́лосским воинам Зевс даровал и победу, и славу:

Мы непрестанно врага вдоль по полю широкому гнали,

755     Всех истребляя, и с них мы, с убитых, снимали доспехи,

Быстрых коней мы пока не пригнали в Бупрасий пшеничный,

Где Оленийский утёс и курган, что зовут Алезийским.

С поля того нас назад повернула Афина Паллада.

Там я последнего сверг из врагов, и ахейские мужи

760     Быстрых погнали коней из Бупрасия в Пилос обратно,

Славя Кронида в богах, ну а в людях все Нестора славя…

Был я когда-то таким в битвах рядом с друзьями! Пелид же

Доблестью служит своей лишь себе! Но уверен я твёрдо:

Будет он горько жалеть, если воинство наше погибнет!

765     Друг Менетид, не тебя ль наставлял благородный Менетий

В день, как из Фтии тебя отпускал к Агамемнону в войско?

Мы с Одиссеем тогда, во дворце находились Пелея,

Слышали всё, что тебе говорил он, на путь наставляя.

Мы же к Пелею пришли, во дворец его пышный, богатый,

770     Рать собирая к войне по ахейской земле плодоносной.

Там мы застали ещё Акторида Менетия в доме;

Там был и ты, и герой Ахиллес. А Пелей престарелый

Тучные бедра вола возжигал молнелюбцу Крониду

В пышном просторном дворе, и, держа златоблещущий кубок,

775     Чёрным вином из него возливал на священное пламя.

Части готовили вы от вола. Мы вошли с Одиссеем,

Встали в воротах; и к нам поспешил Ахиллес удивлённый,

За руки взял нас и ввёл в дом к себе, в кресла сесть пригласил нас,

И угощение нам предложил, как гостям подобает.

780     После того как едой изобильною мы насладились,

Речь я держал: стал я вас уговаривать следовать с нами;

Вы пламенели к войне, и отцы наставляли вас мудро.

Старец почтенный Пелей Ахиллесу наказывал строго:

Храбро сражаться всегда, превосходствовать в битве над всеми.

785     Ну, а Менетий тебе заповедовал так благородный:

- Сын мой! По роду тебя превышает Пелид знаменитый,

Ты ж его старше в годах, пусть тебя он намного сильнее;

Так убежденьем своим правь Пелидом ты, умным советом,

Только по-дружески правь; он на доброе будет послушен. –

790     Так заповедал тебе твой отец, ты ж забыл. Но хоть нынче

Ты Ахиллесу о том непременно напомни! Быть может,

Ты с божьей помощью вдруг убедишь его, тронешь в нём сердце

Дружеским словом своим? Ведь сильно убеждение друга.

Если ж какого-нибудь он боится пророчества злого,

795     Или ему что-нибудь мать поведала вдруг от Кронида, —

Пусть он отпустит тебя и с тобою в сражение вышлет

Рать мирмидонскую всю; может, светом ты будешь данаям.

Пусть он позволит тебе облачиться в доспех его славный.

Может быть, в битве тебя за него принимая, трояне

800     Бой прекратят наконец. Изнурённые воины наши

Пусть хоть чуть-чуть отдохнут: краток отдых в сражениях бурных.

Вы свежим войском своим истомлённых сраженьем троянцев

Быстро отбросите вон, к их стене, прочь от нашего стана».

 

Так говоря, взволновал старец сердце Патрокла на подвиг.

805     Он устремляется назад, вдоль судов, к Эакиду герою.

Вот добежал до судов Одиссея, подобного богу,

Где была площадь: там суд и собрания все проводились,

И алтари божествам там воздвигнуты были по кругу.

Там повстречался ему Эврипил Эвемонид, он сильно

810     Ранен был острой стрелой, что торчала в бедре его правом.

Шёл из сражения он и хромал; пот ручьями холодный

Лился с его головы, с плеч героя; из раны тяжёлой

Брызгала чёрная кровь. Всё же духом был твёрд Эвемонид.

Жалость при виде его охватила вдруг сердце Патрокла.

815     И, сострадая, к нему обратился он с речью крылатой:

«Ах, злополучные вы, и вожди и владыки ахеян!

Так вы должны, далеко от друзей, от отчизны любезной,

Белою плотью своей насыщать хищных псов илионских?

Но расскажи мне, герой, возвести мне, о Зевса питомец,

820     Войско стоит ли ещё против Гектора, сильного в битвах?

Или же гибнет, бежит? Укротила их медь Приамида?»

 

Раненный так Эврипил Эвемонид ответил Патроклу:

«Нет, благородный Патрокл, избавления нет никакого

Войску ахеян! В суда оно чёрные бросится скоро!

825     Му́жи храбрейшие все, те, которые в воинстве были,

Все в нашем стане лежат, поражённые медью троянской

В битве жестокой. А враг всё сильнее, могуществом гордый.

Но помоги мне сейчас: проводи на корабль чернобокий;

Вырежи мне из бедра ты стрелу, после теплой водою

830     Смой с него чёрную кровь и лекарством присыпь мою рану.

Ты, говорят, врачевать у Пелеева сына учился;

Ну а того обучал сам Хирон, из кентавров честнейший.

Наши врачи, Махаон с Подалирием, вряд ли помогут:

Первый, я думаю, сам сейчас помощи жаждет врачебной,

835     С раной подобной лежит он, страдая, в шатрах своих пышных;

Ну а второй ещё там, в битве, терпит свирепство Ареса».

 

Так Эврипилу Патрокл Менетид благородный ответил:

«Чем это кончится всё? Что ещё, Эврипил, предпринять нам?

В стан я спешу, сообщить Ахиллесу герою слова те,

840     Что мне велел передать Нестор, страж неусыпный ахеян.

Но и тебя, Эврипил, я в страдании здесь не оставлю».

 

Так он сказал. И под грудь подхватил он владыку народов,

В ставку отвёл. Там слуга быстро кожи телячьи раскинул.

И, уложив его, он из бедра ножом вырезал жало

845     Горькой пернатой стрелы, смыл затем с бедра теплой водою

Чёрную кровь. А потом горький корень в руках перетёр он,

Боли врачующий, им рану только присыпал и сразу

Боль унялась, также кровь прекратилась, и рана подсохла.