Так непреклонно они за корабль крепкоснастный сражались.

А в это время Патрокл был уже у царя Ахиллеса,

Слёзы горячие лил он, как горный поток черноводный

Мрачные воды свои проливает с крутого утёса.

5         Друга увидев, Ахилл быстроногий почувствовал жалость

И обратился к нему, устремляя крылатые речи:

«Что ты расплакался, друг Менетид? Будто малый ребёнок,

Девочка та, что бежит с плачем следом за матерью, ловит

Полу одежды её, уходящей, и держит, и просит

10       На руки взять, и глядит со слезами в глаза, умоляя.

Ты, как она, Менетид, проливаешь обильные слёзы.

Может быть, что объявить хочешь мне или всем мирмидонцам?

Может быть, весть ты принёс о домашних из Фтии далёкой?

Здравствует, слышал, отец твой Менетий, сын Актора славный;

15       Здравствует также и мой, царь Пелей Эакид в мирмидонцах.

О, нам плачевна была б весть о смерти того иль другого!..

Может, горюешь ты, друг, об ахейцах, что так злополучно

Возле своих кораблей за неправду свою погибают?

Всё расскажи мне, в душе не скрывай, чтобы оба мы знали».

 

20       Тяжко вздохнув, так в ответ ты сказал, Менетид конеборец:

«О, Пелейон! Мне прости, браноносец ахейский храбрейший,

Слёзы мои! Но беда пребольшая постигла ахеян!

В войске храбрейшие все, что из славных героев ахейских,

В стане лежат, кто стрелой, кто копьём поражённые в битве.

25       Ранен стрелою Тидид Диомед, грозный воин могучий;

Ранен копьём Одиссей в рукопашном бою, Агамемнон;

Ранен пернатой в бедро и блистательный сын Эвемонов.

Лечат их наши врачи, что в настоях и травах искусны,

Раны врачуют. Но ты, Ахиллес, ты один непреклонен!

30       О, чтоб такого не знать никогда гнева мне, что хранишь ты!

Гордый на горе всем нам! Для кого же ты будешь защитой,

Если не хочешь спасти от напасти позорной ахеян?

Немилосердный! Отцом был твоим не Пелей благодушный,

Мать – не Фетида! Но лишь море тёмное, хмурые скалы

35       Миру родили тебя, как и сами, сурового сердцем!

Если какое-нибудь предсказанье тебя испугало,

Если от Зевса тебе мать поведала что-то плохое, –

В бой ты меня отпусти и доверь мне своих мирмидонцев!

Может быть, с помощью их стану светом вдруг я для данаев.

40       Дай мне доспехи твои и оружие славное в битву:

Может, трояне, меня за тебя принимая в сраженьи,

Бой прекратят, и тогда отдохнут хоть немного данайцы,

Так изнурённые все. Краток отдых в сражениях тяжких.

Свежими силами мы истомлённых сраженьем троянцев

45       К Трое отбросим легко от судов и ахейского стана».

 

Так неразумный просил! Он, увы, не предвидел, что будет

Сам же просить для себя страшной смерти и гибели чёрной!

Мрачно вздохнув, так ему отвечал Ахиллес быстроногий:

«О, благородный Патрокл Менетид, что же мне говоришь ты?

50       Мало волнует меня мой оракул, который я слышал;

И мать почтенная мне ничего не внушала от Зевса.

Только жестокий мой гнев наполняет мне сердце и душу,

Если я вижу, когда равный равного хочет ограбить,

Хочет награды лишить, потому лишь, что властью он выше!

55       Гнев мой жесток: после бед, что во многих боях претерпел я,

Ту, что копьём я добыл, город крепкий и славный разрушив,

Деву, которую мне как награду избрали ахейцы,

Снова из рук у меня самовластно отнял Агамемнон,

Будто какой-нибудь я чужеземец, скиталец бесчестный!

60       Прошлое в прошлом теперь мы оставим! И мне неприлично

Гнев бесконечный питать в своём сердце. Но всё ж я поклялся

Гнев свой не прежде смягчить, чем тревога и битва и крики

Здесь, перед станом моим и судами уже раздадутся.

Ты же, согласен, надень мой доспех и, с оружием славным,

65       Будь воеводой моих мирмидонцев, пылающих боем!

Вижу, трояне уже чёрной тучей ужасной покрыли

Стан корабельный кругом; вижу, к морю ахейцы прижаты,

Держатся на берегу, лишь на узком, последнем пространстве.

Видимо, весь Илион, Троя вся вдруг на них ополчилась.

70       В поле троянцы теперь Ахиллесова шлема не видят,

Им он не светит в глаза! Быстро б все полевые овраги

Трупами в бегстве они позабили, когда б Агамемнон

Был бы ко мне справедлив. А теперь они стан окружили!

В мощной Тидида руке не свирепствует больше уж пика

75       Бурная, чтоб отражать от данаев смерть чёрную в поле;

Больше не слышно речей ненавистного мною Атрида

В ратях данайских. Один голос Гектора мужеубийцы

Звучный меж воинств гремит, да своим наполняют долину

Криком трояне в ответ, побеждая данаев в сраженьях!

80       Пусть так не будет, Патрокл! Отрази от судов ты погибель.

Храбро ударь, чтоб огнём не сожгли кораблей супостаты

И не лишили бы нас возвращенья желанного всеми.

Только завет дам тебе, и его ты исполни как надо,

Чтобы и славой меня ты, и честью великой возвысил

85       В стане данаев, да так, чтоб данаи прекрасную деву

Сами отдали бы мне, предложив и даров пышных много, –

Брань от судов отрази и назад, Менетид, возвратись ты!

Даже пусть если тебе славу даст громовержец в сраженьи,

Ты без меня, Менетид, и не думай разбить совершенно

90       Храбрых троян, чтоб ещё моей чести сильней не унизить!

Радуясь мужеством ты, лёгкой славой победного боя,

Трои сынов истребляй, но полков не веди к Илиону!

Чтоб на Олимпе какой из богов не вмешался бы в битву

Против тебя, за троян; Аполлон беспредельно их любит.

95       Вновь ты ко мне возвратись, кораблям даровав лишь спасенье!

Войско ахеян оставь на полях боевых истребляться…

О, Зевс Кронид, Аполлон и Афина Паллада! Когда бы

Трои сыны, что ни есть, и ахеяне, сколько ни есть их,

Все бы погибли в боях, только мы бы с тобою остались,

100     Мы и одни бы смогли разметать Трои гордые башни!»

 

Так Ахиллес и Патрокл говорили. Меж тем нападенья

Больше сдержать не уж не мог Теломонид под тучей пернатых.

Мощь громовержца его побеждала и храбрость дарданцев,

Быстро разивших. И шлем его светлый от частых ударов

105     Яростный звон издавал постоянный; в медь шлема летели

Стрелы роями. Рука у Аякса уже занемела,

Долго державшая щит перемётный. Но с места героя

Мощного сбить не могли, принуждая и тучею копий.

Часто и сильно дышал Теламонид, и пот беспрерывный

110     Лился ручьями по всем его членам; не мог ни на миг он

Вольно вздохнуть, а беда за бедой отовсюду летела.

 

Музы! Откройте теперь, вы, живущие в высях Олимпа,

Как на суда аргивян брошен был истребительный пламень.

Гектор, нагрянув, копьё у Аякса из ясеня разом,

115     Тяжким ударив мечом, вдруг рассёк, отделив наконечник

Медный от древка. Аякс Теламонид вознёс бесполезно

Древко пустое, и им потрясал он. Упав, зазвенела

Острая медь, далеко отлетев от Аякса на землю.

Сын Теламона узнал по невольному трепету сердца

120     Замысел бога. Поняв, что его все старания в битве

Зевс пресекает теперь и троянам дарует победу,

Он отступил. И тогда из троян кто-то бросил немедля

Быстрый огонь на корабль, и разлилось свирепое пламя.

Так запылала корма корабля. Ахиллес, то увидев,

125     В гневе ударил себя тут по бедрам, вскричав Менетиду:

«О, поспеши же, Патрокл! Поспеши, конеборец мой храбрый!

Вижу уже, как огонь корабли пожирает, бушуя!

Если сожгут корабли, не покинуть нам Трои высокой.

Вооружайся быстрей, друг, а я соберу своё войско!»

 

130     Так он сказал, и Патрокл одевался блистающей медью.

Прежде всего, наложил он на быстрые ноги поножи

Пышные, плотно они замыкались серебряной пряжкой;

После поспешно броню надевал он на грудь и на плечи:

Дивно украшенный весь, в ярких звёздах доспех Эакида.

135     Сверху набросил ремень он на плечи и меч среброгвоздный,

С медным клинком. Щит затем перекинул огромный и крепкий.

Пышно сияющий шлем с конскою гривой на голову плотно,

На удалую, надел; гребень грозно над ним развевался.

Взял он два крепких копья, что сподручнее были и легче.

140     Но Ахиллеса копья он не взял: было очень тяжёлым

Крепкое древко его, и никто пелионский тот ясень

Двигать свободно не мог; лишь Пелид без труда потрясал им,

Ясеневым тем копьём. Древко то с высоты Пелиона

Ссёк для Пелея Хирон на погибель враждебным героям.

145     Впрячь поскорее коней Автоме́дону дал повеленье:

После Пелида его больше всех он любил из героев,

Верного больше других, чтоб выдерживать бранные грозы.

Вот Автомедон коней Ахиллесовых впряг в колесницу,

Ксанфа и Балия. Тех, что летали со скоростью ветра.

150     Гарпия их родила, двух бессмертных, от ветра Зефира;

К ней он, к Подарге, летал, полюбив возле волн Океана.

К ним припряжён был Педа́с, смертный конь, знаменитейший в беге;

Он и бессмертными коням быстротою своей не уступит;

Им завладел Ахиллес, свергнув город царя Этиона.

 

155     Сам Ахиллес той порой, обходил мирмидонцев по стану,

Вооружаться велел, и готовиться к бою. Как волки,

Хищные звери, в сердцах у которых лишь дерзость с отвагой;

В чаще нагорной поймав, рвут оленя рогатого жадно,

Зверски, живого ещё; пасти их свежей кровью покрыты;

160     После всей стаей бегут к роднику черноводному, чтобы

Мутную воду лакать языками их гибкими вволю;

Кровь изрыгают они поглощённую; бьются сердца их

Неукротимо; у всех сытый взгляд, животы их набиты.

Так мирмидонцев вожди войско строили, к бою готовясь

165     Вместе с Патроклом. Они, слуги храброго внука Эака,

Боем пылали! Стоял посредине Ахилл бранолюбец,

Криком своим возбуждал он коней и мужей щитоносцев.

 

Зевса любимец Пелид пятьдесят кораблей быстролётных

С войском под Трою привёл, и при вёслах на каждом сидело

170     По пятьдесят человек превосходных бойцов: вся дружина.

Пять он избрал воевод, и начальство им вверил над войском,

Сам же верховную власть он имел и командовал всеми.

Первый отряд возглавлял вождь Менесфий, герой пёстробронный,

Сыном Сперхея он был, бога быстрой реки, что Кронион

175     Пролил; Пелеева дочь Полидора прекрасная тайно

С бурным Сперхеем его зачала, дева смертная – с богом.

Но, чтобы скрыть то, она сочеталась торжественным браком

С Бором, он дал за жену много выкупа, сын Перие́ра.

Был над отрядом вторым командиром воинственный Эвдор,

180     Дева его родила Полиме́ла, прелестная в плясках

Фи́ласа дочь; сам Гермес был пленён этой девой весёлой;

В хоре увидел её сладкозвучном он, в пляске весёлой, 

В праздник богини лесов и охотницы Фебы прекрасной.

В доме укрылся он с ней, там тайком сочетался любовью

185     С девой беззлобный Гермес; родила она сына от бога,

Славного Эвдора, он в беге быстр был и смел в бурных битвах.

Вскоре же после того как Или́фия, роды облегчив,

Сына её приняла, и увидел он солнца сиянье,

Актора мощного сын, Эхекле́с благородный, супругой

190     Ввёл Полимелу в свой дом, за жену дав огромнейший выкуп.

Эвдора ж в доме своём дед его, благодетельный старец,

Фи́лас взрастил, воспитал и сердечно любил словно сына.

Третий отряд предводил вождь Пизандр, сын Мемала храбрейший;

Из мирмидонян никто не умел так искусно на копьях

195     Биться, как он и Патрокл, верный друг Ахиллеса Пелида.

Феникс четвёртый отряд предводил, старец, опытный конник;

Вождь Алкиме́дон повёл пятый, сын Лаерке́я безгрешный.

Все пять отрядов Пелид быстроногий построил с вождями,

В стройных красивых рядах, и сказал своё царское слово:

200     «Вы, мирмидонцы, теперь каждый вспомните в сердце угрозы,

Что посылали врагу, в стане нашем, в то время как гневом

Я справедливым пылал; вы же дружно меня попрекали:

- Желчью от матери ты вскормлен, лютый Пелид! – говорили, –

Бесчеловечный, друзей у судов ты насильно тут держишь!

205     Лучше назад мы, домой, с кораблями своими вернёмся,

Если на сердце тебе злополучная злоба запала! –

Так говорили вы мне очень часто, сходясь. Вот, теперь вам

Время идти в страшный бой, в бой великий, какой вы и ждали!

Каждый теперь пусть в бою подтвердит, что он сердцем отважен!»

 

210     Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.

Встали плотнее ряды мирмидонцев от царского слова.

Будто бы стену воздвиг, плотно камни сдвигая, строитель,

Строя большой крепкий дом: от свирепого ветра защиту, –

Так же сомкнулись щиты меднобляшные, шлемы и копья:

215     Щит со щитом, человек с человеком и шлем возле шлема.

Плотно сошлись: каждый шлем светлой бляхой касался другого,

Гребни ходили волной, – мирмидонцы так плотно сомкнулись.

А перед войском стоят два героя, сияя доспехом:

Храбрый Патрокл и герой Автомедон, горящие оба

220     В битву лететь впереди мирмидонцев. Пелид же могучий

Входит в шатёр свой; сундук отпирает прекрасной работы,

Дар драгоценный; его на корабль мореходный Фетида

В путь Ахиллесу дала, положив в него много хитонов,

Мягких, косматых ковров и плащей, берегущих от ветра.

225     Кубок прекрасный был в нём; но никто из друзей Ахиллеса

Не пригублял из него чёрных вин; никому из бессмертных

Не возливал из него Ахиллес, – только Зевсу Крониду.

Кубок заветный тот взяв, Ахиллес быстроногий сначала

Серой очистил его и омыл светлоструйной водою.

230     Руки омыл и себе и, вином этот кубок наполнив,

Стал посредине двора и молился, вино возливая,

На небо глядя, и был он услышан метателем грома:

«Зевс пелазгийский! О, царь ты Додоны холодной, далёкой!

О, Зевс додонский, толпой окружённый жрецов и пророков –

235     Селлов, не моющих ног, тех, что спят на земле обнажённой!

Раньше молитву мою ты услышал, о, Зевс, ты помог мне,

И, возвеличив меня, покарал ты ужасно данайцев.

Нынче исполни ещё мою просьбу, о, Зевс громовержец!

В стане своём остаюсь корабельном пока я, но друга,

240     Сердцу любезного, в бой посылаю, и с ним мирмидонцев

Славных моих. Ниспошли ты победу ему, о, провидец!

Храброе сердце его укрепи! Пусть же Гектор узнает:

Может ли с ним и один храбрый воин наш в битве сражаться,

Или свирепы бойцов наших сильные руки тогда лишь,

245     Сам я когда выхожу, чтобы в битве сразиться кровавой.

Но, только лишь от судов отразит он пожары и битву,

Дай возвратится ко мне на суда ты ему невредимым,

В целых доспехах моих, вместе с храбрыми всеми друзьями!»

 

Так говорил он, молясь. Но Кронион, молитвы услышав,

250     Дал Пелейону одно, а другое отверг, промыслитель.

Дал от судов отразить он Патроклу пожары и битву;

Только вот в просьбе вернуть невредим его отказал он.

Так возлиянье свершив и молитвы Крониду закончив,

Царь возвратился в шатёр, в сундуке запер кубок заветный;

255     Вышел и встал у шатра, движим страстным желанием сердца

Битву увидеть теперь, страшный бой меж троян и ахеян.

 

А мирмидонцы меж тем гордо шли за Патроклом героем,

Чтобы ударить в бою, на троянское войско обрушась.

Быстро летели они на врага, как свирепые осы,

260     Что у дороги живут, и которых привыкли тревожить

Дети, дразня каждый день семьи ос в придорожных их гнёздах.

Юность безумная зло навлекает на многих безумством.

Если ж какой человек, путешественник, мимо идущий,

Тронет нечаянно ос, то крылатые с сердцем бесстрашным

265     Быстро все вылетят вдруг, защищая потомство и гнёзда.

С сердцем и духом таким от своих кораблей мирмидонцы

Хлынули все на врага с громогласным воинственным криком.

Их ободряя, Патрокл закричал, обращаясь к дружине:

«Вы, мирмидонцы, бойцы и друзья Ахиллеса героя!

270     Будьте мужами сейчас! Вспомним нашу кипящую храбрость!

Славу добудем в бою Ахиллесу, храбрейшему в битвах

Среди ахейских мужей, о, храбрейшие слуги Пелида!

Пусть осознает Атрид, повелитель мужей Агамемнон,

Сколь он преступен, когда так обидел храбрейшего мужа!»

 

275     Так говоря, возбудил он и более мужество ратных.

Ринулись разом они на троян, и весь стан корабельный

Вдруг отозвался на крик их воинственный громом ужасным.

Трои сыны, увидав тут Менетия сильного сына,

Вместе с клевретом его, под сияющим пышно доспехом, –

280     Дрогнули сердцем. Троян всколебались густые фаланги.

Думали все: Ахиллес быстроногий, что праздным был в стане,

Гнев свой оставил и вновь примирился с ахейским владыкой.

И озирались они, чтоб бежать им от гибели грозной.

 

Первый ударил копьём сын Менетия, ярко блеснувшим,

285     Прямо в средину врагов, там, где гуще ряды их толпились,

Возле кормы корабля благодушного Протесилая.

Там он Пирехма сразил, что привёл с собой храбрых пеонов

Из Амидона земель, где течёт мирно Аксий широкий.

Врезалось жало в плечо; и Пирехм, опрокинувшись, наземь

290     Жалостно тут застонал; и вокруг пеоняне собрались.

Ужасом всех поразил Менетид: он храбрейшего в битвах

Их предводителя сверг; отступили пеоны в испуге.

Их отогнав от судов, погасил он пылавшее пламя.

Полусожжённый корабль был оставлен врагами. Бежали

295     В панике Трои сыны. А данаи рассыпались быстро

Между передних судов. И кругом закипела тревога.

Словно с вершины горы преогромную тёмную тучу

В сторону сдвинул Кронид тучегонец и молниевержец,

Всё открывая кругом: и холмы, и высокие скалы,

300     И беспредельных небес широту, и долины, и реки.

Так, отразив от судов пламя жадное, войско ахейцев

Легче вздохнуло; но бой был ещё не закончен. Трояне

Лишь отступили чуть-чуть перед храброю ратью ахеян,

Но не бежали совсем, прочь от чёрных судов мореходных;

305     Крепко стояли они, от судов отступив лишь немного.

 

Бой врассыпную кипел, поражал человек человека;

Каждый смог свергнуть вождя; и Патрокл первым сверг, предводитель.

Он убегавшего прочь Ареилика острою медью

Сзади в бедро поразил и насквозь смертоносную выгнал;

310     Кость раздробило копьё; пал лицом Ареилик на землю.

А Менелай между тем, полководца Фоаса ударил

Мимо щита, прямо в грудь обнажённую; сверг его наземь.

Мегес, увидев, как вдруг вождь Амфикл на него устремился,

Опередил и в бедро поразил его, в мощную мышцу;

315     Бурное жало копья рассекло на ноге у Амфикла

Жилы, и тут же глаза пораженного тьмою покрылись.

Два сына Нестора тут бились. Так Антилох острой пикой

Быстро Атимния сверг; возле ног победителя пал тот,

Медью пронзённый в живот. Но на внука Нелея тут Марис

320     С острым копьём налетел, вспыхнув гневом за павшего брата;

Встал перед телом. Но тут Фразимед Несторид подлетает.

Прежде чем Марис успел поразить, Фразимед его сильно

Ранит в плечо, так что кость совершенно разбил острой медью,

Руку от мышц оторвав. Брат упал возле брата, сражённый;

325     Грохнулся с грохотом в пыль, и глаза его мраком покрылись.

Братьями так сражены злополучные братья и оба

В мрачный спустились Эреб, Сарпедона отважные други,

Амизодара стрельца сыновья; он однажды Химеру

Выкормил лютую, та многим людям наделала горя.

 

330     Сын Оилея Аякс налетел на Клеобула, давкой

Сбитого с ног; захватил и на месте троянцу немедля

Жизнь сокрушил, погрузив в него меч с рукояткой огромной.

Тёплым вдруг сделался меч от пылающей крови. Закрыли

Веки Клеобулу тут Смерть багровая с Участью страшной.

 

335     Вот, чтоб сразиться, летят Ли́кон и Пенелей друг на друга.

Но изменили им вдруг копья, мимо их оба послали;

Снова сошлись, на мечах. Ликон тут поразил Пенелея,

В шлем коневласый, попал прямо в бляху, но меч его медный

Вдруг разлетелся. Тогда и ахеец ударил: под ухо,

340     В шею свой меч погрузил; голова у троянца повисла

Набок, на коже одной, и разрушилась Ликона крепость.

 

Вождь Мерион тут догнал Акамаса, преследуя быстро;

В правое ранил плечо, когда тот уж входил в колесницу;

И с колесницы слетел Акамас, и глаза мрак окутал.

 

345     Идоменей поразил прямо в рот Эримаса героя

Медью жестокой, и медь пробежала под мозгом и вышла

Бурная, череп пробив, на затылке, внизу; Эримасу

Вышибла зубы она. У сражённого вылезли страшно,

Кровью налившись, глаза; из ноздрей, изо рта изрыгал он

350     Чёрную липкую кровь, пока в облаке смерти не скрылся.

Так у ахеян вожди низлагали врагов своих гордых.

Волки свирепые так на ягнят и козлят нападают,

Их вырывая из стад, если стаду пастух неумелый

Дал разбрестись по горам. Лишь завидев их, быстрые волки,

355     Вдруг на бессильных напав, рвут их, трепетных, тут же на части.

Так и ахеян вожди на троян нападали; но те лишь

Бегством спасались, забыв про борьбу и кипящую доблесть.

 

А Теламонид Аякс непрестанно пытался ударить

Гектора медным копьём. Только Гектор, испытанный в битвах,

360     Крепким огромным щитом закрывая широкие плечи,

Зорко следил, свисту стрел и жужжанию копий внимая;

Видел он ясно уже, что победа опять изменила,

Но оставался ещё для защиты товарищей верных.

 

Как поднимается вдруг от Олимпа по воздуху плавно

365     Туча на небо, когда Зевс готовит грозу буревую, —

Так от судов поднялись тучей крики, смятение, бегство;

И уж не строем неслись через ров. Гектор первый с оружьем

На быстроногих конях отступил; и троян своих бросил,

Тех, что невольно у рва задержались глубокого, в давке.

370     Многие в пагубном рве колесничные быстрые кони,

Дышла сломав, унеслись, колесницы вождей оставляя.

Яро Патрокл наседал, горячо призывая данаев,

Горе готовя врагам. С диким воплем бежали трояне,

Все наполняя пути и дороги. От войск их до неба

375     Пыль поднималась столбом. По равнине рассеялись кони,

В панике к Трое несясь от судов и ахейского стана.

Где только видел Патрокл, что теснее толпятся троянцы,

С криком туда он коней направлял. С колесниц под колеса

Падали Трои сыны, колесницы их с громом валились.

380     Вот, между тем, через ров перепрыгнули бурные кони,

Кони бессмертные, дар от богов знаменитый Пелею,

Пламенно мчатся вперед. Повелитель их Гектора ищет,

Свергнуть пылает его. Но умчали уж Гектора кони.

 

Будто бы стонет земля, почерневшая в мрачную осень;

385     Бурями отягчена и дождями, что с шумом льёт с неба

Зевс раздражённый, когда на преступных людей негодует,

Тех, что неправедный суд совершают в собраниях силой;

Кары богов не страшась, гонят прочь одинокую правду.

И на земле тех людей переполнит Зевс быстрые реки:

390     Много утёсов снесут и размоют бурлящие воды,

Падая с гор, и кругом разоряют дела человека,

С шумом ужасным несясь аж до тёмно-пурпурного моря.

С шумом и стоном таким мчались в поле троянские кони.

 

Быстрый Менетия сын, тут фаланги передних троянцев

395     Стал, путь отрезав, теснить к кораблям, не давая бегущим

В город уйти. Он гонял, убивая их, крепко зажатых

Между судами, рекой и высокой ахейской стеною.

Многих тогда он убил, отомстив за убитых ахейцев.

Первого острым копьём Менетид поразил Пронооя

400     Мимо щита, прямо в грудь обнажённую; силу разрушил.

С громом он рухнул. Патрокл тут на Фестора, сына Энопа,

Сразу напал; тот сидел в колеснице блистательной сжавшись.

Фестор несчастный: сковал его ужас, из пальцев дрожащих

Вырвались вожжи. Ему налетевший тут медную пику

405     В правую челюсть вонзил и пробил Энопиду сквозь зубы.

Из колесницы его через край потащил он на пике,

Словно рыбак, что сидит по-над морем, на камне, и тащит

Рыбу большую из волн нитью прочной и медью блестящей.

Так же с разинутым ртом Энопида тащил он на пике;

410     Сбросил на землю лицом, и от павшего жизнь отлетела.

И Эриала Патрокл (тот летел к нему) камнем с размаха

В центр головы поразил; голова пополам раскололась

В шлеме тяжёлом; и лбом Эриал пал на землю, сражённый.

И душегубная смерть над героем простёрлась мгновенно.

415     Тут же могучий сразил он Амфотера и Эримаса;

Пира с Эпальтом; вождя Тлеполема, Дамастора сына;

Эхия; Аргея ветвь, Полимела; Эвиппа с Ифеем;

Всех, одного за другим, положил на всеплодную землю.

 

Видит тут царь Сарпедон, как его беспояснодоспешных

420     Многих друзей умертвил Менетид своей мощной рукою.

Громко с укором воззвал он ликиян, возвышенных духом:

«Стыдно, ликийцы, бежать! Вы теперь вот отважными будьте!

Я с браноносцем хочу, с этим, в битве сойтись, чтоб увидеть,

Кто он, могучий герой, столько бед нам наделавший разом.

425     Храбрым троянам сломил ноги крепкие он уже многим!»

 

Так он сказав, со своей колесницы с оружием спрыгнул.

Спрыгнул, увидев его, и Патрокл со своей колесницы.

Словно два коршуна, в бой на высоком утёсе слетевшись

С криком ужасным, острят клюв горбатый и когти кривые, —

430     С криком подобным неслись друг на друга герои сразиться.

 

Кроноса хитрого сын, их увидев, почувствовал жалость.

К Гере, супруге своей и сестре, он тогда обратился:

«Горе! Я вижу, судьба: пасть теперь под рукою Патрокла

Самому милому мне среди смертных, царю Сарпедону!

435     Сердце в груди у меня из двух мыслей не выберет лучшей;

Я не решил: то ли мне взять живого из страшного боя

Сына; похитив, в земле плодоносной ликийской поставить;

То ли уж тут и смирить Сарпедона рукою Патрокла».

 

Так отвечала ему волоокая Гера богиня:

440     «Мрачный Кронид! Ты могуч, но какие слова говоришь ты!?

Смертного мужа, что был обречён изначально судьбою,

Хочешь ты освободить совершенно от смерти печальной?

Делай, как хочешь, но знай, что не все тебя боги одобрят.

Слово ещё я скажу, и его в своём сердце храни ты:

445     Если ты сам отошлёшь невредимым домой Сарпедона,

Помни, быть может, другой из бессмертных, как ты, пожелает

Сына любимого в дом удалить от погибельной битвы.

Многие борются здесь, перед Троей великой Приама,

Дети бессмертных, и в них ты возбудишь лишь ропот жестокий.

450     Сколько ни любишь теперь сына ты, в сердце сколь ни жалеешь,

Всё ж допусти ему пасть на побоище брани великой,

Пасть под руками вождя мирмидонцев, героя Патрокла.

После, когда уж душа Сарпедона оставит, вели ты

Смерти и кроткому Сну бездыханное тело героя

455     С чуждой земли унести в плодоносную землю Ликии.

Братья пусть там и друзья погребут его тело, воздвигнув

В память могилу и столп, с подобающей честью умершим».

 

С ней согласился тогда и бессмертных и смертных родитель;

Капли кровавой росы с неба слал на троянскую землю,

460     Чествуя сына: его в этот день в гордой Трое холмистой

Должен Патрокл умертвить, далеко от отчизны любезной.

 

Оба героя сошлись, наступая один на другого.

Первым ударил Патрокл и копьём поразил Фразимела,

Мужа отважного, тот был возницей царя Сарпедона.

465     В низ живота он его поразил и лишил его жизни.

Тут же метнул Сарпедон свой сверкающий дротик в Патрокла,

Но промахнулся; коню он, Педасу, плечо вдруг пронзает

Правое. Конь захрипел, испуская дыхание; с рёвом

В пыль повалился, заржал, и могучая жизнь отлетела:

470     В стороны двое других отскочили, ярмо затрещало,

Спутались вожжи, когда пристяжной повалился на землю.

Но Автомедон нашел быстро выход из этого горя:

Меч свой при мощном бедре длиннолезвенный вырвав из ножен,

Бросился, разом отсёк припряжного, нимало не медля;

475     Кони воспрянули вмиг, стали ровно лететь под вожжами.

 

Снова в решительный спор смертоносный вступили герои,

Снова лихой Сарпедон промахнулся блистательной пикой;

Близко над левым плечом остриё пронеслось у Патрокла,

Но не коснулось его. Тут ударил оружием медным

480     Сильный Патрокл, и копьё не напрасно им послано было:

В грудь угодил, где стучит сердце твёрдое под оболочкой.

Пал Сарпедон, словно дуб или тополь с листвой серебристой,

Или большая сосна (корабельное дерево), если

Вдруг дровосеки её, подрубив, с гор ссекут топорами, —

485     Так и герой Сарпедон у своей колесницы простёрся,

Страшно зубами скрипя, скрёб руками кровавую землю.

Будто поверженный львом, так внезапно напавшим на стадо,

Пламенный бык, меж волов тяжконогих величеством гордый,

Гибнет, свирепо ревя, под зубами могучего зверя, —

490     Так Менетидом сражён грозный царь щитоносных ликиян;

Ярости полный, кричал, умирая, он милому другу:

«Главк мой любезный! Могуч среди воинов ты! Значит, должен

Быть копьеборцем теперь и отважным, и неустрашимым!

Если ты храбр, должен ты и сегодня гореть лишь сраженьем!

495     Друг, поспеши, всех мужей, предводителей смелых ликиян,

Ты обойди, возбудив за царя Сарпедона сражаться!

Встань ты и сам за меня и с ахейцами храбро сражайся!

Или всегда я тебе, Гипполохиду, стану лишь срамом

Перед потомством твоим, и позором, когда аргивяне

500     Латы похитят с меня, поражённого перед судами!

Действуй скорей! Возбуди ополчения храбрые наши!»

 

Так говорил Сарпедон. Тут рука страшной Смерти закрыла

Ноздри ему и глаза, как, на грудь наступив, Менетиад

Вырвал копьё, и за ним повлеклась оболочка от сердца:

505     Вместе и жизнь, и копьё из него победитель исторгнул.

Там же ахейцы коней Сарпедона поймали храпящих,

Чуть не пустившихся в бег, как осталась пустой колесница.

 

Главка, душевная боль охватила при голосе друга:

Сердце терзалось его, что помочь он нисколько не может.

510     Левую мышцу рукой сжал герой: так его удручала

Свежая рана, её Тевкр нанёс воеводе стрелою,

Что со стены запустил, отражая беду от ахейцев.

В скорби взмолился герой, обращаясь к царю Аполлону:

«Царь сребролукий, услышь! В плодоносном ли царстве ликийском

515     Ты или в Трое сейчас, знаю, можешь везде ты услышать

Скорбного мужа, как я, удручённого скорбью жестокой!

Рана моя тяжела. И вокруг неё острые боли

Руку пронзают мою. Хлещет кровь из неё беспрерывно,

Не унимаясь никак; уж рука до плеча онемела.

520     Твердо в бою не могу я ни дрота держать, ни сражаться,

Противостав на врага. Но погиб нынче в битве храбрейший:

Царь Сарпедон, Зевса сын! Не помог громовержец и сыну!

Ты же мне, Феб, помоги! Исцели мою тяжкую рану;

Боль мне уйми и даруй мне могущество. Силою слова

525     Храбрых ликийских мужей подниму я на крепкую битву,

Сам я достойно сражусь, месть неся за сражённого друга!»

 

Так он молился. Его Аполлон дальновержец услышал:

Быстро жестокую боль утолил, из мучительной раны

Чёрную кровь удержал и отвагу вложил ему в сердце.

530     Сердцем почувствовал Главк и воспрял, понимая, что быстро

Голос молитвы его бог великий услышал и принял.

Бросился Главк призывать в страшный бой полководцев ликийских,

Всех обходя, побуждал за царя Сарпедона сражаться.

После к дружинам троян устремился, поспешно шагая.

535     Там к Агенору пришёл, к Полидамасу; к сыну Анхиза;

К Гектору также пришёл, меднобронному сыну Приама,

Каждого он призывал, устремляя крылатые речи:

«Гектор, оставил совсем ты троянских союзников славных!

Храбрые ради тебя, далеко от друзей и отчизны,

540     Жизни теряют в бою; ну а ты защищать их не хочешь!

Пал храбрый царь Сарпедон, вождь лихих щитоносных ликийцев,

Землю ликийскую он строил правдой и доблестью духа.

Медный Арес усмирил Сарпедона копьём Менетида.

Вместе восстанем, друзья! Местью праведной души наполним!

545     И не позволим совлечь, надругавшись над мёртвым, доспехов

Тем мирмидонцам, на нас разъярённым за гибель данаев,

Что возле чёрных судов истребили мы копьями многих!»

 

Так он сказал. Всех троян поразила тут тяжкая горесть,

Грусть безотрадная: был Сарпедон царь, хотя иноземец,

550     Трои оплотом; привёл многочисленных воинов к Трое,

Чтобы помочь. Он и сам отличался немалым геройством.

Яростно Трои сыны на данаев ударили; вёл их

Гектор, во гневе за смерть Сарпедона. Но дух у данаев

Воспламеняло на бой смертный храброе сердце Патрокла;

555     Первых Аяксов бодрил он, пылавших и собственным духом:

«Вам только в радость врагов нынче встретить, Аяксы герои!

Будьте, как прежде, смелы, или даже смелее, чем прежних!

Пал браноносец у них, среди первых взлетевший на стену,

Пал Сарпедон! Вот бы нам завладеть его телом, доспехи

560     С плеч посрывать, и над ним надругаться; ещё из ликийцев,

Свергнуть хотя б одного; тех, что тело его защищают».

 

Так побуждал он, но в бой сами рвались Аяксы сражаться.

И, лишь с обеих сторон укрепились фаланги для битвы

Храбрых ликийцев, троян, мирмидонцев, ахейцев фаланги, –

565     Все в рукопашном бою тут сошлись возле мёртвого тела

С яростным криком. Кругом зазвенели клинки от ударов.

Страшную ночь распростёр Зевс над страшной долиной убийства,

Чтобы ужаснее был страшный бой за любимого сына.

 

Первыми Трои сыны быстроглазых данаев отбили;

570     Ими сражённый упал не из худших среди мирмидонцев

Вождь Эпигей, славный сын Агаклея почтенного. Раньше

Властвовал царь Эпигей в многолюдном большом Будеоне;

Но, как-то раз он, убив знаменитого родича, скрылся;

И под защиту пришёл он к Пелею царю и Фетиде.

575     Вместе с Пелидом, фаланг разрывателем, был он отправлен

Царство Приама громить и конями богатую Трою.

Только он тело схватил, тут его шлемоблещущий Гектор

В голову камнем сразил; голова пополам раскололась

В шлеме тяжёлом. Лицом Эпигей на бездушное тело

580     Пал, и мгновенно над ним душегубная Смерть распростёрлась.

Гнев Менетида объял за убийство отважного друга;

Бросился он на врага, сквозь ряды полетел, словно ястреб

Быстро на робких скворцов или галок стрелою несётся, —

Так, конеборец Патрокл, ты напал на троян и ликиян,

585     Прямо ударив! Пылал гневом ты за товарища гибель.

И Сфенелая сразил, Ифеменова храброго сына,

Камнем ударив его в шею, жилы рассёк ему обе.

Тут же передних ряды отступили, а с ними и Гектор,

Так далеко, как летит далеко дротик, пущенный с силой,

590     Если его человек, испытать свою силу желавший,

В играх или же в бою, бросит в гордых врагов что есть мочи, —

Так далеко отошли и трояне от грозных данаев.

Но тут воинственный Главк, предводитель ликиян, обратно

Первым к врагу повернув, Вафиклея, высокого духом,

595     Сына Халкона убил. Вафиклей жил в цветущей Элладе,

Счастьем, богатством блистал он среди мирмидонцев; и смерти

Не ожидал, как бежал в наступленье, преследуя Главка.

Тот же, к нему повернув, в центр груди вдруг пронзил его дротом.

С шумом упал он. Печаль поразила данаев с потерей

600     Сильного мужа. Враги ж ликовали, пергамляне; тут же

Павшего тело они обступили толпой. Но данаи,

Доблесть свою не забыв, в тот же миг на врагов устремились.

Тут Мерион поразил Лаогона, доспешного мужа,

Сына Онетора, тот был великим жрецом в Илионе

605     Зевса Идейского и словно бог почитался народом.

Сверг он его, поразив прямо в шею под ухо и челюсть;

Тело оставила жизнь в миг один, тьма его окружила.

Сильный Эней тут послал медножальную пику в убийцу,

Очень надеясь сразить над щитом выступавшего круглым.

610     Издали тот увидал и от меди убийственной спасся,

Быстро вперёд наклонясь; за хребтом длиннотенная пика

В твердую землю вошла; долго древко её трепетало,

Меди смертельной пока не смирилась жестокая ярость.

Так зря сотряс Анхизид свою медноогромную пику,

615     В землю вогнав; зря она из руки излетела могучей.

И, негодуя душой, закричал тут Эней Мериону:

«Быстро б тебя, Мерион, хоть и пляшешь под копьями ловко,

Быстро бы пика моя укротила, когда бы попал я!»

 

Тут же ему возразил Мерион, знаменитый копейщик:

620     «Даже тебе, Анхизид, не легко, пусть могуч ты в сраженьях,

Каждого дух укротить, кто б ни вышел с тобою сразиться,

Силу измерить свою. Ты ведь сам, как и прочие, смертен.

Если б и я угодил тебе в грудь изощрённою медью,

Быстро б и ты, несмотря что могуч и надёжен на руки,

625     Славу бы мне даровал, а властителю Тартара – душу!»

 

Так он сказал. Но его порицал Менетид благородный:

«Что ты, воинственный муж, Мерион, зря слова расточаешь?

От оскорбительных слов души гордых бойцов славной Трои

Тел не покинут, пока их тела прах земной не покроет.

630     Руки решают исход битв жестоких, а речи – советов!

Нынче ахейцы должны не слова умножать, а сражаться!»

 

Это сказав, он вперёд полетел, Мерион мчался следом.

Как, топорами стуча, шум поднимет толпа лесорубов

В горных лесах; далеко раздаётся он, эхом носимый —

635     Так и шум битвы летел: далеко по земле звон был слышен

Меди гремучей и кож неразрывных щитов волокожных,

Копий и пик, и мечей. Так бойцы яро бились друг с другом.

Тут и смышлённейший друг Сарпедона, подобного богу,

Вряд ли его бы узнал: так покрыт он был кровью и пылью,

640     Стрелами весь с головы и до ног совершенно замётан.

Бой возле трупа кипел беспрестанно. Как наглые мухи

Роем под кровлей жужжа, у подойников полных толпятся,

Так как весной молоко изобильно струится в сосуды, —

Так же толпились бойцы возле тела. А Зевс громодержец

645     Глаз светозарных своих не сводил от пылающей битвы.

Он непрестанно глядел на бойцов, и в душе промыслитель

Много сомнений имел, размышляя о смерти Патрокла:

Или же здесь, на костях Сарпедона великого, медью

Гектор могучий смирит его в споре убийственном этом,

650     И с плеч его совлечёт он покрытые славой доспехи?

Или Патроклу продлить его подвиг, погибельный многим?

Так размышлял он, и вот Зевсу лучшая дума явилась:

Пусть же соратник лихой Ахиллеса, Пелеева сына,

Гордые Трои войска вместе с Гектором меднодоспешным

655     К городу прочь оттеснит, души многих попутно исторгнув.

Гектору первому Зевс тут послал малодушие в сердце.

Тот, в колесницу вскочил, побежал, повелев всем троянам

К Трое бежать. Понял он: Зевс весы судьбы клонит к ахейцам.

Тут и ликийцы в бою свою храбрость оставили: в бегство

660     Кинулись все, увидав их царя, поражённого в сердце;

Грудою тел окружён был их царь Сарпедон. Много пало

Воинов славных с тех пор, как воздвиг страшный бой Олимпиец.

Быстро данаи тогда с Сарпедона сорвали доспехи

Пышноблестящие; их к мирмидонским судам конеборец

665     Мощный Патрокл повелел отнести двум товарищам верным.

 

В это же время сказал Аполлону Кронид тучеводец:

«Нынче ж ступай, Аполлон, из-под стрел забери Сарпедона,

Тело от пыли отмой и от чёрной запёкшейся крови;

Дальше к потоку снеси и омой там водой светлоструйной;

670     Миром затем умасти и одень ты нетленной одеждой.

Сделав всё это, вели двум послам и безмолвным, и быстрым, –

Смерти и Сну – близнецам: пусть немедля они Сарпедона

В край плодоносный снесут, в его царство Ликии пространной.

Братья пусть там и друзья погребут его тело, воздвигнув

675     В память могилу и столп, с подобающей честью умершим».

 

Так он сказал. Аполлон непокорен родителю не был.

Быстро с Идейских вершин он спустился на ратное поле.

Там он забрал из-под стрел Сарпедона, подобного богу;

Дальше к потоку отнёс и водою омыл светлоструйной;

680     Миром затем умастил и одел он нетленной одеждой.

Сделав всё это, велел двум послам и безмолвным, и быстрым,

Смерти и Сну, отнести Сарпедона. И тело мгновенно

В край плодоносный снесли они, в царство Ликии пространной.

 

В это же время Патрокл, побуждая коней и возницу,

685     К собственной гибели мчал, прочь гоня и троян и ликиян,

Муж неразумный! Когда б соблюдал наставленье Ахилла,

Ты избежал бы тогда горькой участи гибели чёрной.

Но воля Зевса всегда крепче воли людей земнородных:

Даже и храброго он устрашит и победу отнимет,

690     Прежде которого сам побудил он на подвиги в битве.

Он и Патроклу в груди сердце духом бесстрашным наполнил.

 

Кто же был первым, и кто был последним, которых сразил ты,

Храбрый Патрокл, Зевс пока тебя к смерти готовил жестокой?

Адраста первого сверг, а за ним – Автоноя, Эхекла;

695     Следом убит Меланипп; сын Мегаса Перим и Эпистор;

Элаз и смелый Пиларт, также Мулий. Их всех в рукопашном

Честном бою ты сразил, а другие лишь бегством спасались.

 

Взяли б данайцы в тот день и высокую башнями Трою

С сыном Менетия: так впереди он свирепствовал пикой, —

700     Если бы Феб Аполлон не стоял на возвышенной башне,

Гибель замыслив ему, а троянцам великую помощь.

Трижды Менетия сын забегал на высокую стену,

Дерзкоотважный, его трижды вновь отражал стреловержец,

Крепкой бессмертной рукой в щит блестящий его ударяя.

705     Только, как демон, когда и в четвёртый он раз устремился, —

Голосом грозным ему запретил Аполлон стреловержец:

«Храбрый Патрокл, отступи! Не тебе предназначено свыше

Город троян разорить; даже не Ахиллесу Пелиду,

Сыну богини, а он ведь тебя несравненно сильнее!»

 

710     Тут же назад далеко отступил Менетид, избегая

Гнева могучих богов, гнева Феба, разящего метко.

 

Гектор у Скейских ворот удержал коней, пышущих жаром;

Думал: сражаться ему, снова к войску троян устремившись,

Или велеть за стеной всем своим ратоборцам собраться?

715     Так размышлял он, когда Аполлон перед ним появился,

Образ цветущий прияв молодого, могучего мужа,

Храброго Азия; он был для Гектора дядей; Гекубе

Братом был Азий родным, сын отважный Димаса, который

В тучной фригийской земле у Сангария вод жил и правил.

720     Азия образ прияв, так сказал Аполлон дальновержец:

«Гектор, оставил ты бой?! Но тебя ли достоин поступок?

Если бы, сколько я слаб пред тобой, столько б был я сильнее,

Скоро б раскаялся ты, что оставил кровавую битву!

Лучше назад поверни на Патрокла коней быстролётных;

725     Может, победу тебе, Аполлон приготовил, и славу!»

 

Так он сказал и опять к битве смертных вернулся бессмертный.

Гектор могучий тотчас повелел Кебриону вознице

Гнать на сраженье коней. Аполлон же тогда затерялся

В толпах ахейских солдат, между ними ужасную смуту

730     Сразу подняв: для троян и для Гектора славу готовя.

Гектор ахеян других оставлял, никого не сражая;

Он на Патрокла летел, устремляя коней звуконогих.

Тотчас навстречу ему тут Патрокл соскочил с колесницы;

Левой рукою копьё он держал, правой – поднял он камень

735     Яркого мрамора, всю его руку тот занял, зубристый;

Бросил он с силой его. Камень быстро достиг колесницы,

Послан не тщетно он был: поразил Кебриона возницу.

Дерзко коней бурных гнал Кебрион, сын побочный Приама,

Камнем жестоким Патрокл поразил прямо в лоб Кебриона.

740     Брови громада снесла, кость ему раздробила; не вынес

Череп удара; глаза, все в крови, в пыль на землю упали,

Прямо к его же ногам; в миг один, водолазу подобно,

Он с колесницы нырнул в пыль, и жизнь из костей улетела.

 

Горько смеялся над ним, издеваясь, Патрокл конеборец:

745     «О, как же лёгок тот муж! Удивительно быстро ныряет!

Если б на море он был, что обильно бесчисленной рыбой,

Многих бы мог накормить, вкусных устриц ища; так же ловко

Прыгал бы он с корабля, не смотря, что и море сердито.

Так среди поля нырнул с колесницы он ловко и быстро!

750     Есть, как я вижу теперь, и у храбрых троян водолазы!»

 

Так издеваясь, Патрокл тут на тело напал Кебриона,

Как разъярившийся лев, что загон истребляет свирепо,

Раненый в грудь, оттого он бесстрашием сам себя губит, —

Так на убитого ты, мирмидонец, накинулся яро.

755     Гектор навстречу тебе соскочил с колесницы на землю.

За Кебриона они, словно сильные львы, состязались,

Те, что на горном хребте, из-за серны убитой дерутся,

Гневом, отвагой дыша, и терзаемы голодом оба.

Так возле трупа они, два искусных в боях браноносца,

760     Храбрый Патрокл Менетид и блистательный Гектор, сражались.

Жаждут друг друга пронзить беспощадною медью герои.

Гектор за голову труп ухватил и держал его крепко;

За ногу влёк Менетид. А вокруг их кипело сраженье:

Страшную сечу подняв, бились Трои сыны и данаи.

 

765     Словно два ветра ревут, споря, южный с восточным; свирепо

В горной долине сходясь, гнут деревья в лесах и дубравах;

Крепкие буки, дубы, ясень стройный, кизил пышнолистый,

Сильно качаясь, скрипя, друг о друга все ветвями бьются

С шумом ужасным; и треск всюду слышен от сломленных ветром, —

770     Так бились яро в бою гордой Трои сыны и данаи;

Падали в пыль, но никто о презрительном бегстве не думал.

Много и копий больших водружалось вокруг Кебриона,

Много, слетавших с тетив, стрел крылатых валилось и дротов;

Много огромных камней разбивали щиты и доспехи

775     Около трупа его; но величествен в поле великом

Он в вихре пыли лежал, позабывший искусство возницы.

 

Долго, – светило пока средину небес протекало, –

Стрелы с обеих сторон излетали, войска поражая.

Но лишь склонилось к поре, как волов распрягают, светило,

780     Тут вдруг, судьбе вопреки, одолели троянцев ахейцы:

Труп Кебриона они увлекли из-под стрел, из-под копий

Яро кричавших троян; и доспехи прекрасные сняли.

 

Снова Патрокл на троян устремился, им беды пророча.

Трижды влетал, как Арес бурный в битвах, он в их средину

785     С криком ужасным; сражал каждый раз там по девять троянцев.

Только, как демон, когда и в четвёртый он раз устремился, –

Тут-то, Патрокл, и конец наступил твоей жизни геройской:

Против тебя Аполлон быстро шёл по побоищу грозный.

Но бога ты не узнал, не заметил идущего в толпах:

790     Мраком великим одет был бессмертный, навстречу идущий.

Стал позади и в хребет и широкие плечи ударил

Мощной рукой: и в глазах потемнело, и всё закружилось

У Менетида; и шлем с головы его сбил дальновержец.

И под копыта коней медный шлем покатился, зазвякал;

795     И осквернился на нём пышный гребень из гривы, мараясь

Чёрною кровью в пыли. Прежде этого с ним не случалось,

Чтоб знаменитый тот шлем осквернялся когда-либо пылью!

Он на лихой голове и на лбу Ахиллеса героя,

Ярко сиял. Но Кронид порешил, что теперь шлем украсит

800     Гектора: так как уже приближалась и смерть к Приамиду.

Всё раздробилось копьё у Патрокла в руках, яркой медью

Сбитое, крепкое и преогромное, тяжкое; с плеч же

Щит, что до пят достигал, повалился с ремнём в пыль, на землю;

Пряжки доспеха порвал, медь раскрыл Аполлон небожитель.

805     Смута на душу нашла, а на члены Патрокла – истома;

Как околдовал он стал. Тут приблизился с острою пикой

И со спины между плеч поразил его воин дарданский,

Славный Эвфорб Панфоид, что блистал между сверстников в беге,

Также в метаньи копья, и в искусстве возницы; впервые

810     В юности выехав сам на конях, изучаться сраженьям,

Он уже двадцать бойцов поразил, с колесниц их сбивая.

И на тебя, о Патрокл, устремил он оружие первый,

Но ранил лишь, не сразил; и, из раны вновь выдернув пику,

Сразу назад убежал, скрывшись в толпах; не смел он так явно

815     Против Патрокла пойти, хоть и был тот уже безоружный.

Богом смирённый Патрокл и ударом Эвфорба, из боя

Сам к мирмидонцам-друзьям отступал, чтобы смерти избегнуть.

 

Гектор, увидев едва Менетида, высокого духом, –

Как отступал тот назад, пораженный блистательной медью, –

820     Быстро метнулся к нему сквозь ряды и копьём его ранил

В пах, под живот; глубоко медь во внутренность вгрызлась герою.

На́ землю пал Менетид, в горе страшное ввергнув данайцев.

Так же, как пламенный лев побеждает могучего вепря,

Если на горной тропе, оба гордые, в битве сойдутся

825     У небольшого ручья, оба мучимые сильной жаждой;

И запыхавшийся вепрь побеждён силой льва многомощной, —

Так Менетида, уже погубившего многих героев,

Гектор великий копьём низложил, ему душу исторгнув.

Гордый победой своей, произнёс он крылатые речи:

830     «Верно, хотел ты, Патрокл, нашу гордую Трою разрушишь,

Жён наших милых пленить и, лишив их священной свободы,

Всех увезти в кораблях далеко, в вашу землю родную!?

Нет, безрассудный! За них и могучие Гектора кони,

К яростным битвам летят по равнине, и сам я с оружьем

835     Между героев-троян здесь блистаю! Уж я-то надеюсь

Рабство от них отразить! А тебя вороньё растерзает!

Бедный! И сам Ахиллес не помог тебе, как ни могуч он!

Верно, тебе он велел, наставляя идущего в битву:

– Прежде не думай ко мне, конеборец Патрокл, возвращаться

840     В стан мирмидонский, пока сам у Гектора мужеубийцы

С жаркой груди не сорвёшь ты доспехов, дымящихся кровью! –

Верно, он так говорил, и послушался ты, безрассудный».

 

Еле дыша, отвечал Приамиду Патрокл благородный:

«Славься же, Гектор, теперь, величайся! То Зевс с Аполлоном

845     Дали победу тебе. Это боги меня победили!

Им это сделать легко. И доспехи они с меня сняли.

Ну а таких-то, как ты, даже если б и двадцать напало,

Все бы они полегли, сокрушённые пикой моею!

Пагубный рок, Аполлон, а от смертных – Эвфорб, сын дарданца,

850     В брани сразили меня! Ну, а ты уж четвёртый сражаешь.

Слово последнее – вот, и на сердце его сохраняй ты:

Жить и тебе самому на земле остаётся не долго.

Близко стоят за тобой Смерть и Участь суровая, скоро

Должен ты пасть от руки Ахиллеса, Эакова внука!»

 

855     Так лишь успел он сказать, тут же Смерть осенила Патрокла.

Тихо из тела душа излетев, опустилась к Аиду,

Плача о доле своей, покидая и силу, и юность.

 

Но и умершему тут в гневе Гектор великий воскликнул:

«Что, мирмидонянин, ты предвещаешь мне грозную гибель?

860     Кто может знать?! Сам Пелид, может быть, сын богини Фетиды,

Прежде погибнет, моим поражённый копьём, дух испустит?»

 

Это сказав, наступил Гектор пяткой на мёртвое тело,

Медное вырвав копьё, навзничь труп опрокинул Патрокла.

Тотчас затем он с копьём к Автомедону бросился, чтобы

865     Свергнуть могучего там Ахиллесовых коней возницу.

Но Автомедона вмиг кони быстрые с места умчали,

Кони бессмертные, – дар от бессмертных богов для Пелея.